Правда, насторожила дешевизна – раза в два против реальной цены. Три комнаты, да за такие копейки!
– Тут, Гена, где-то подвох, – предположила жена.
Я тоже так подумал и обследовал квартиру тщательнейшим образом, чуть ли стены не выстукивал. Ничего плохого не нашел. Жилплощадь в прекрасном состоянии, даже особого ремонта не требует. Единственное – потолок подвел: паутина трещин, в одном углу – мерзкие зеленоватые разводы: видать, соседи протекли. Пришлось по въезду белить. Ну, за такое дело скидку я выбил. Справедливо, по-моему – товар с изъянцем, стало быть, и цена пониже. Я ведь не хапуга какой-нибудь, я по-божески.
Может, думаю, с окружением какая-то проблема? Пошел знакомиться; соседи оказались очень милые люди, сразу предложили помощь, если понадобится; бабушка в 41-й напоила чаем с алтайским медом, а здоровенный Слава из 43-й с ходу достал из резного буфета рюмочки и настоечку на апельсиновых корках.
Человек я дотошный, люблю, когда ясность. Да и супруга тревожилась, и я пристал к прежним хозяевам – тоже хорошие ребята, тихонькие такие интеллигенты.
– Очень мне все нравится, – говорю, – но кота в мешке покупать не желаю.
Они мялись, мялись, и объяснили, в чем дело. Оказывается, случилась неприятность, а где одна неприятность – там, как водится, другая. Цепная реакция.
Заболела сначала теща и понадобились процедуры. Еще год назад никаких проблем не возникало – делали эти процедуры в любой поликлинике, но теперь их реформировали, а кроме того, в районе построили новый медцентр.
Отчего-то вколотили его в дальнюю окраину лесного массива, видимо, чтобы пациенты дышали смолистым сосновым воздухом, а езды до него оказалось полтора часа автобусом по пробкам. Из поликлиник процедуру перевели туда, сделали запись на три месяца вперед. А если не хочешь ждать – пожалуйста, платные услуги, оказывают везде и всюду…
Затем сына задержали на акции оппозиции. Светили ему статьи неприятные, рисовался реальный срок, но им намекнули, что вопрос можно решить – мол, мы же понимаем, дело молодое, в юности все бунтари; попался парень по жеребячьей глупости. Короче, могут и не раздувать, тем более что нынче политически невыгодно – но… И назвали это «но». Очень впечатляет, сколько сейчас стоит «но».
Кинулись занимать, кредитов набрали так, что не понятно, как отдавать будут – а в долг никто не ссуживает.
– Представляете, все так обеднели, оказывается, – чуть шепелявя, рассказывала мать этого оболтуса, и мне было, признаться, неудобно слушать – у нее слезы в глазах стояли, а я терпеть женского плача не могу. – Ни у кого денег нет…. Несколько лет назад сами к нам бегали одалживаться, а теперь у кого не спроси, копейки лишней нет…. Вот мы и решили продать квартиру. Нам очень быстро надо…. Жаль, конечно, сын тут вырос, вся жизнь тут. Но выхода нет…
Конечно, мы эту квартиру взяли. Такое везение!
Правда, Наташка какая-то смурная стала, когда мы подписали договор.
– Слушай, Генка, – говорит. – А мы с тобой подлости не сделали? У людей беда, а мы воспользовались. Ты им еще про потолок толковал…
– Дуреха, при чем тут мы? – отвечаю. – Цену не я назначал, сами сказали, я даже почти не торговался. Мог бы и сбить еще маленько, да не стал ведь! Вроде как наоборот получается – мы помогли. Не мы – так другой купил бы, да еще дешевле, они совсем ничего не получили бы. А мы по-честному. Так что в голову не бери, отлично все складывается.
Начали обустраиваться. Ввезли кое-что из мебели, расставились, жена свои горшки с мухоловкой и экзакумом водрузила на подоконники. Зажили, вздохнули полной грудью – наконец-то человеческую обитель заимели, а то ютились с Наташкой в норе, повернуться негде.
Все бы хорошо, только скоро мне приснился этот проклятый сон.
Мне снилось, будто я открываю ночью глаза и вижу комнату – сначала совсем как в реальности: рядом сопит жена, с улицы клином вбивается свет, и в нем очерчены цветы на окне, стул, отбрасывающий корявую бесовскую тень, книжные стеллажи. Этакая лунная графика …
От окна тянет ночной сыростью… И вроде все в порядке, однако слух мой, внезапно обостряясь до крайности, начинает различать странные звуки – поскрипывание, шуршание. Я начинаю искать источник этих звуков, причем делаюсь сначала очень недовольным, что меня разбудили (бывает такое во сне: тебе кажется, что ты проснулся, а на самом деле спишь). И вот я, стараясь не потревожить Наташку, осторожно приподнимаясь на локте, верчу головой и сначала ничего плохого не замечаю, только вот свет с улицы внезапно становится очень контрастным, а тени – густыми, плотными; и уже успокоено откидываюсь на подушки, как вдруг понимаю, что потолок начинает двигаться.