- На древнем, вечнозеленом дереве танцы не прекращаются, - сказал Сильвестрин. - Танцы дают дереву жизнь. Каждый день я играл на серебряной дудочке, и десять птиц, слетавшихся на мой зов, пели, помогая мне поддерживать порядок на единственном живом дереве в мертвом лесу. И вот, сегодня случилось нечто ужасное: птицы не прилетели Следящий за порядком с подчеркнутой тоской посмотрел на пустые места за пюпитрами, повертел в руках флейтой и положил ее на место.
- Они прилетают на эти фальшивые звуки? - усмехнулась Аннушка.
- Ничего ты, как вижу, не смыслишь в музыке, - сердито буркнул Сильвестрин. - Настал самый печальный день. Сурлукан не явился, потому что его больше нет! Заметив резкую перемену в выражении лица Аннушки, следящий за порядком довольно улыбнулся.
- Он есть! Вы лжете! Аннушка сжала кулаки.
- Раз, как ты утверждаешь, он есть, тогда почему сегодня вместо него явился Фарицетти? Этот человек являлся помощником Сурлукана! - повысил голос Сильвестрин. - И теперь, когда Сурлукана больше нет, он станет правителем страны перламутровых цветов. Но где же он? Куда подевался? Глаза Сильвестрина, наблюдавшие за Аннушкой, превратились в две узкие щели.
- Никакой он не помощник, а вор и опасный преступник! - закричала Аннушка. Подозрение в отношении самого Сильвестрина росло в ней с каждой минутой все больше.
- Если ты что-нибудь знаешь о нем, заклинаю тебя, скажи об этом немедленно, - приказал Сильвестрин. - Посмотри сюда, Огонек! Видишь? Следящий за порядком обвел рукой пустые места за пюпитрами. - Подумай о том, что будет со всеми древесными жителями! Никто не вышел на площадь города. Наш город опустел. Взгляни в окно.
За окном послышалось шумное хлопанье крыльев. Большая птица с черно-красным оперением села на подоконник и стала наблюдать. Аннушка вскрикнула и отшатнулась, а птица, сорвавшись с места, улетела. Сделав круг над площадью, она скрылась из вида.
- Это она, она! - закричала Аннушка, бросившись к окну.
- Кто это - она? - спросил голос Сильвестрина. Аннушка оглянулась, но Сильвестрин бесследно исчез. Комната была пуста. Аннушка высунулась из окна и посмотрела в небо.
- Улетела, - расстроенно констатировала Аннушка. - Но это точно была она. Та самая птица, что следила за нами с телохранителем на поляне.
Рука опустилась на плечо Аннушки и крепко сжала его прежде, чем она успела что-либо сообразить. Сильвестрин возник в комнате столь же неожиданно, как и исчез.
- Ты жалкая лгунья! - закричал он, вцепившись в Аннушкино плечо и одним взмахом сорвав с нее защитный воротник с плащом. - Осведомительница злодея, посягнувшая на святое!
Сильвестрин оттолкнул Аннушку в сторону и надел на себя ее плащ. Напуганная до полусмерти Аннушка спряталась за пюпитром с нотами, и стала в отчаянии призывать на помощь своего телохранителя.
10. Гоша в деревне Тули-Лули-Лут.
Георг снова очутился во дворе собственного дома. Со стороны улицы слышались оглушительные раскаты барабанного боя. Кто-то колотил так неистово, что дверь калитки задрожала.
- Ах, Огонек! - воскликнул он, выскочив на улицу. - Я бегу к тебе! И Георг бросился со всех ног в сторону театра.
С тех пор, как они с Аннушкой встретились в квартире профессора Мистериуса, он совершенно потерял счет времени. Из разговора с бабушкой он понял, что был вечер того же дня, как он встретил Аннушку, однако на улице было светло, как днем. Свет был каким-то мягким и тихим, необъяснимо иным, нежели привычный, солнечный свет. Несмотря на быстрый бег, Георг не чувствовал усталости. Еще более странным было то, что улица впереди была пустынной, чего на его памяти не случалось в светлое время суток. Улица, на которой стоял дом Георга, была оживленной даже поздним вечером.
По мере его приближения к театру, находившемуся в нескольких кварталах от дома, звук барабанов нарастал. На цилиндрических тумбах возле входа в здание пестрели яркие, призывные афиши с анонсами спектаклей.
В два прыжка преодолев ступеньки лестницы, Георг беспрепятственно вошел в фойе. Все двери на его пути были открыты. Внутри театра грохот барабанов стал таким громким, что у него даже заложило уши. Внутри, как и снаружи, не было никого, не считая улыбавшихся Георгу с портретов артистов. Пробежав весь зрительный зал, он забрался на сцену, выскочил за кулисы и очутился в зоне служебных помещений.
- Эй, есть тут кто? Отзовитесь! - крикнул Гоша, сделав остановку впервые с тех пор, как выбежал из дома. Но никто не отозвался. Тогда он стал распахивать одну за другой двери костюмерных, гримерных, подсобок, кабинетов. В одной из комнат Георг увидел в груду сценических костюмов, наваленных прямо на пол.
- Огонек! - воскликнул он и удивился, услышав свой собственный голос. Барабанный бой внезапно оборвался.
- Ты снимешь самый классный фильм, обещаю. Не мешкая, он сгреб вещи в охапку. Обнаружив среди сценических костюмов огромный, цветастый платок, он на скорую руку соорудил из добычи большой узел и водрузил его на трость, крепко связав концы.
Выскочив на улицу со служебного входа, Георг нырнул под арку. Дверь соседнего жилого здания выходила под ту же самую арку, что и служебный вход театра, так что расположены они были точно напротив друг друга. Он подошел к двери в соседний дом и повернул ручку. Дверь оказалась запертой.
- Добрый вечер!- раздался за спиной мягкий мужской голос. - Дверь открывается ключом.
Георг удивленно оглянулся. Рядом с ним стоял молодой человек - первый, кого он встретил в опустевшем городе. В руках он держал барабанные палочки. Юноша направил одну из палочек в дверь и улыбнулся.
- Живой человек! - обрадовался Георг. - Поистине чудесно. Вы первый, кого я встретил.
- Концерт только что кончился. Был полный аншлаг, - сообщил барабанщик и стал жонглировать палочками.
- О каком таком театре вы говорите? - удивился Георг.
- В нашем городе один театр. Собеседник перестал жонглировать и в задумчивости посмотрел на Георга.
- Что ж, один, так один, - не стал спорить Георг и постучал в дверь.
- Никто не откроет, - спокойно заметил молодой человек. - К тому же, сегодня не ваша очередь.
Георг в удивлении уставился на барабанщика.
- Вы перепутали день. Сегодня моя очередь, - спокойно объяснил тот. Он достал из кармана брюк ключ и покрутил им перед носом Георга.
- Это просто сон, наваждение какое-то, - пробормотал Георг. - Я не понимаю, о чем вы говорите, да и все равно мне. И то, что в городе никого нет, и что театр, как вы утверждаете, в нашем городе только один, хотя лично я был, как минимум в трех, и некоторые из моих друзей считают это существенным пробелом, потому что театров в нашем городе гораздо больше. Все это теперь не имеет никакого значения! Ведь я ищу Аннушку по прозвищу Огонек, и ждать другого раза не могу. Без меня она может попасть в беду!
Спокойно выслушав Георга, барабанщик молча вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Распахнув дверь, он улыбнулся Георгу, жестом приглашая его войти. Георг, потерявший дар речи от удивления, коротко кивнул барабанщику и вошел внутрь дома.
Дверь за спиной бесшумно закрылась. За плечами у Георга висела ноша, и бежать он больше не мог, хоть и старался изо всех сил. Он спотыкался, несколько раз даже падал, а поднявшись на ноги, снова бежал. Справа и слева мелькали боковые проходы, из стены тут и там появлялись любопытные цветы, но он смотрел вперед. И в очень скором времени он увидел свет зеленого солнца.
Неожиданно в конце тоннеля появилась голова дельфина. Улыбка его загородила почти все окно света. Заглянув в тоннель, дельфин повернулся задом, ударил хвостом, из-под которого в разные стороны посыпались брызги и был таков.
- Привет, - растерянно уставившись на хвост дельфина, сказал Георг, а потом и в круге света, на месте дельфина появилась лошадь. Погруженная в свои мысли, она пробрела мимо тоннеля.