- Мне оно не кажется таким уж ужасным, - смутившись, деликатно возразил Гоша. - Я имею в виду, имя моей подопечной. Она надела платье действительно, чтобы услужить вам. Все дело в том, что я - дирижер оркестра, а моя подопечная - танцовщица.
- Дирижер? - переспросила королева, отпустив юбку и с интересом взглянув на Гошу всеми тремя глазами. - В таком случае, где твоя палочка?
- Вот она! Настала очередь Гоши повернуться задом к ее высочеству. Он взмахнул пушистым хвостом, вытянув его по вертикали. Хвост мелко задрожал.
- Хороших кисточек из него не получится, - разочарованно сказала королева, осмотрев со всех сторон хвост - Музыканты! - хлопнула она в ладоши, и пчелы-музыканты расположились перед королевой, Гоша попросил гитару, и она была доставлена.
- Сегодня все в соль мажоре! - объявил Гоша. Стоя спиной к музыкантам спиной, он "взмахнул хвостом, и грянула веселая музыка. Из голосника, украшенного по краю перламутровыми цветами, вместе с мелодией вырывались цветы. Одновременно с игрой на гитаре Гоша работал хвостом. Из комнат-сот повылезали разбуженные пчелы. Они принялись кружить над цветами и собирать нектар.
- Я же говорила! Стабильны здесь только танцы вокруг цветов и производство меда! - воскликнула довольная королева.
- А ну спляши пачангу, Огонек! Покажи королеве, на что мы способны! - от души дергая струны и размахивая хвостом, заорал Гоша, и Аннушка, заткнув подол длинного платья за пояс, пустилась в пляс.
- Ах, как чудесно! Как мне это нравится! - захлопала в ладоши довольная королева.
Когда смолкли звуки зажигательной музыки, жужжание и громкий смех, пчелы вернулись в свои спальни, а королева подошла к Аннушке.
- Платье действительно достойно королевы. И ты его заработала, - сказала она. - Я отпускаю тебя. На память о пчелином дворце на твоей руке и голове навсегда останутся следы укусов.
Глава 15. Падение.
Когда улей вместе с королевой исчез, Аннушка с Гошей обнаружили себя сидящими на ветке старого дерева. Под ними плыли розовые облака.
- Прости, Огонек, - жалобно посмотрел на Аннушку Гоша, но та снова стала серьезной.
- В золотом дворце, - сказала она, - царит безупречный порядок. Каждый занят своим делом.
- Если бы я не умел дирижировать хвостом, а тыне вспомнила, как танцевать пачангу, королева все равно отпустила бы тебя И если бы я не успел вовремя, ты ушла без меня. Гоша грустно опустил голову и уронил слезинку в розовое облако.
- Если бы.....Бебедеро! Пошли нам дождь! - громко закричала Аннушка и покатилась со смеху. Она вскочила на ноги и стала прыгать и скакать по ветке. - Ну, давай же, давай, накапай еще немного!
Обрадовавшись чудесной перемене, Гоша прикинулся плачущим.
- Ах, бедный я, несчастный садовник Бебдеро. Ай-яй-яй...И Гоша потер кулаками глаза, склонившись над скрытыми от глаз облаками нижними ярусами дерева.
- Огонек?
- Что, Бебедеро?
- Мы ведь должны попасть к Вилранке, а находимся мы с тобой почти на самом верху дерева, и царство Вилранке здесь нет и быть не может.
- Откуда ты знаешь, что может быть, а чего не может? Или ты забыл, как рассказывал мне, что здесь все не так, как в привычном для нас мире? Аннушка медленно раскрутила шарф на шее Гоши и привязала один его конец к ветке.
- За мной, - скомандовала она и стала медленно спускаться вниз. Гоша молча последовал за ней. Пестрая веревка скрылась в облаках, когда раздался громкий хлопок.
- Паф! И веревка покачнулась.
- Что это было? - крикнула Аннушка.
- Похоже, кто-то стрелял в нас, - отозвался спускавшийся за ней Гоша. - Я не успел сказать тебе, Огонек! Золотой шар от кадуцея....
Вторым полетел нож. Не успел Гоша договорить фразу, как он бесшумно и быстро перерезал веревку точно между ним и Аннушкой.
- У меня, - испуганно договорил Гоша, повиснув на оборванном конце веревки, но Аннушка ничего не услышала. Все еще держа в руках отрезанный кусок узловатой веревки, она стала стремительно падать сквозь густую зеленую листву. Серебряная вышивка на платье вспыхивала звездочками. Дабы не терять времени даром, поскольку в пчелином дворце она не привыкла сидеть, сложа руки, Аннушка достала из-за пояса дедушкину тетрадь и открыла ее на странице с нарисованным кадуцеем. Под рисунком проступали размытые дождем записи профессора:
- Лидия любила собирать ракушки. Каждую поездку на море привозили домой полчемодана перламутра. Как-то раз она заявила, что хочет цветок из перламутра.
Аннушка ударилась об очередную ветку, и несколько страниц перелистнулось.
- Нет конца и края моему падению, - вздохнула она и продолжила читать:
- Заверяю все нижесказанное личной подписью. Далее, как минимум треть тетрадного листа занимала размашистая подпись "Сурлукан Красивый".
- Когда окажешься перед золотыми воротами, увидишь двух охранников-копьеносцев. У одного из них на груди золотая тройка, у другого семерка. Стражники скрестят перед тобой копья и спросят пароль. Тогда покажи им эту подпись. Теперь, Огонек, возьми ножницы и аккуратно вырежи эту страницу.
- Нет у меня ножниц! - возмущенно ответила Аннушка и перелистнула страницу.
- Тогда просто выдерни ее, только аккуратно, - прочла она на обороте. И далее:
- Глядя на все, что происходит вокруг тебя, измени привычный угол зрения. И тогда все станет не свои места.
Аннушка выдернула лист и спрятала его в складках пояса, после чего перелистнула несколько полностью смытых дождем записей и продолжила читать:
- Вдохнула и не дыши, река должна понять, кто ты. Река живая. Такая же, как ты, Огонек. Она прочитает тебя, как книгу. А потом ты попадешь к нему. К самому Вилранке. Станет совсем светло. Тогда выдыхай.
Раздался глухой звук удара.
- Ой-йой, еще один синяк, - сморщила нос Аннушка. Подпрыгнув и перевернувшись через голову, она выронила из рук тетрадь.
- Ах! Падая в реку, Аннушка успела сделать вдох. Течение понесло ее.
Все было именно так, как описывал в своем дневнике дедушка. Река прокладывала русло на глазах у Аннушки, неся ее на гребне высокой волне. Впереди был мертвый лес Вилранке, а позади проложенное Аннушкой русло. Доставив Аннушку по назначению, синий язык поставил ее на землю и стремительно откатился назад, не оставив и капли воды на своем пути.
Аннушка все еще не дышала и стояла с закрытыми глазами. Она открыла один глаз, затем второй. По земле стелился густой, серый туман. Она стояла посреди мертвого леса, в котором не было ни одной тропы, проложенной живым существом. Аннушка все еще не дышала и терпела, как наказывал дедушка. И вдруг лес стал светлеть. Когда все вокруг озарило яркое, белое сияние, она выдохнула.
Туман рассеялся, и перед ней возникло море, из прозрачной глубины которого светило солнце. Там, внизу возник смутный образ. Из воды на Аннушку смотрела ее мать Лидия - совсем юная девушка, выглядевшая моложе самой Аннушки. Мимолетное видение исчезло, а вместе с ним и солнце, светившее со дна. Потом исчезло и само море, а на его месте перламутровые ракушки, покрытые водой. Стоя по щиколотку в теплой, прозрачной воде, Аннушка подобрала одну из них.
- Это зеркало - защита от потери, - прошептал кто-то невидимый.
- Зеркало? - удивилась Аннушка, озираясь по сторонам.
- Вода, - ответил тот же голос.
Со всех сторон к Аннушке медленно приближались девушки-улитки с синими рогами и белыми, закрученными спиралью домиками на спинах.
- Следуй за нами, мы проводим тебя, - прошептали девушки-улитки. И Аннушка отправилась вслед за неторопливо бредущими друг за другом, сутулыми провожатыми.
- Потри свои холодные уши, - сказали девушки-улитки. - Тогда быстрее вспомнишь.