Это было единственно правильное решение.
Перед уходом он прибрался.
А потом кончил ещё, раз на кухне.
Рид хранил её в холодильнике.
Он пользовался ей несколько раз в сутки — утром, днём и вечером — и где-то на третий день понял, что уже не думает о поисках женщины. Ему нужна была не любовь и не дружеские отношения, а секс, лёгкий и простой, и вырезанная промежность Джен удовлетворяла все его потребности. Она давал Риду всё, чего он хотел, всё, чего он желал; доставляя удовольствие, которое ни Фелиция, ни его собственные руки доставить не могли.
Через неделю Рид обнаружил, что мясо под кожей начало гнить.
Едва закончив пользоваться ей, едва разогрев горячей похотью холодную промежность, едва понаблюдав бесконечно завораживающее зрелище всасывания семени в гладкую безликую кожу, Рид почувствовал в воздухе лёгкий запах разложения, еле уловимый намёк на разрушение тканей и начинающееся гниение. Конечно же, он сразу понял, в чём дело, но верить в это не хотелось, и Рид выбросил эту мысль из головы, положив промежность Джен обратно на среднюю полку холодильника рядом с молоком.
Но той же ночью, ещё раз достав промежность, Рид перевернул её, изучая рваную внутреннюю поверхность, в которую обычно погружал руки, когда прижимал кожу к члену. Красные края неумело срезанного жира и мышц начинали приобретать серовато-коричневый оттенок. Он осторожно дотронулся до этого места пальцем. Плоть ощущалась чуть затвердевшей, как будто высыхала.
Рид запаниковал. Он не был ни врачом, ни учёным; черт возьми, он даже мясо никогда не разделывал. Рид не знал, что делать, не знал, как долго части тела остаются свежими и как уберечь их от гниения. При мысли о потере кожи ему стало физически плохо. Он уже подумывал заморозить её, герметично запаковать, положить в морозилку, и вынимать только тогда, когда сильно захочется заняться сексом и он больше не сможет сдерживаться, но Рид знал, что это не сработает. Во-первых, замораживание только замедлит распад, но не остановит. А во-вторых, он пользовался промежностью Джен три или четыре раза в день. Даже если Рид решится разрезать её пополам — что само по себе сомнительно, — он все равно будет доставать каждый кусок из морозилки по крайней мере один или два раза в день.
Нужно придумать что-то ещё.
Его осенило, когда он кончал.
Придя к финишу, Рид положил плоть на кухонный стол и достал самый острый нож.
Он аккуратно отслоил кожу и отделил её от мяса, получив в итоге один мятый лоскут.
К этому времени крови уже не осталось, а жир и мышцы легко отделились от кожи, гораздо легче, чем он ожидал. Рид работал медленно, боясь поцарапать или вовсе прорезать кожу, стараясь аккуратно удалить гниющие ткани под ней. Он ещё не решил, что с ней делать, подумывая высушить её, как пергамент или вяленую говядину, чтобы она не сгнила, но решил, что разберётся с этим позже. У него уже появилось несколько дополнительных дней, может быть даже недель. За это время он проведёт нужные изыскания и выяснит, что нужно делать.
Буквально недавно он обкончал промежность, но ни на передней, ни на обратной стороне кожи никаких следов семени не было. На кусках мяса — тоже, и Рид в очередной раз поразился тому, как кожа, казалось, просто впитывает сперму и делает его соки частью себя.
В рассечении промежности и препарировании останков паха Джен тоже было нечто сексуальное. Член Рида снова встал, хотя все ещё пульсировал болью от мощности последнего оргазма. Рид нежно провёл руками по гладкой коже, слегка касаясь кончиками пальцев мягкой субстанции.
Он взял кожу и обернул ей набухший пенис. Рид не планировал и не задумывал этого, просто неосознанно сделал, и кожа прилипла к стоящему члену, как гладкая мягкая оболочка, созданная специально для этой цели. Он сразу же стал эякулировать, из члена вырвались горячие болезненные струи. Несколько секунд ощущалась приятная тёплая влага, сменившаяся лёгкой посасывающей сухостью. Эти ощущения были ещё эротичнее, чем предыдущие энергичные толчки. И почему он раньше не додумался срезать кожу и завернуть в неё хер?
Рид ещё немного постоял, не двигаясь, пока по нему проносились последние слабеющие спазмы оргазма, а затем попытался стянуть с члена кожу.
Но не смог её снять.
Собравшись с духом, Рид ухватился и потянул за край лоскута, ожидая дикую боль; готовый к тому, что прилипшая кожа будет отрываться, словно её удерживает суперклей, но вместо этого почувствовал нежную ласковую стимуляцию. Он дёргал изо всех сил, но кожа не слазила, а ощущение, которое передавалось его пенису, было подобно бархатистому прикосновению пёрышка, ещё раз оживившему его болезненный и уставший орган.