Предположим, он остался здесь. Именно его уникальная способность побудила Силзензузекса и Церковь в первую очередь попросить его о помощи на Ларджессе. Если эта способность функционировала лишь частично и действительно подвергала его гораздо большему риску, чем он, Сил или кто-либо другой мог себе представить, у него была законная причина просить о снятии его с предприятия. Он знал, что скажет Клэрити.
Но Клэрити и теплые моря Кашалота были в нескольких парсеках отсюда. Он был здесь, в липком и не особо манящем мире, с просьбой помочь положить конец продвинутому вмешательству в дела планеты. Если не считать Пипа, он был один и должен был работать один среди видов, привлекательность которых не выходит за рамки физического. Ларианцы были вспыльчивыми, склонными к спорам, отсталыми и склонными к постоянным дракам между собой. Для сравнения, AAnn, несмотря на их империалистические мотивы, было легче понять.
Если он отступит сейчас, Силзензузекс поймет. Но она будет разочарована. Как и любой, кого она уговорила дать разрешение на тайное участие в урегулировании ситуации на Ларджессе. Все еще официально запрещенный и преследуемый правительством Содружества, если он отступит сейчас, он рискует потерять союзников внутри Церкви. Отказ от задачи также повлечет за собой что-то еще. Что-то, что было бы целым
новое для него.
Признание поражения.
Был ли он, Филип Линкс, который активировал невероятно древнюю оружейную систему шунка и спас галактику от Великого Зла, чтобы сдаться и убежать, потому что он не мог почувствовать некоторые эмоции? Мог ли он вернуться в Кашало и провести остаток своих дней, ловя рыбу и бездельничая, зная, что мог бы помочь не только Церкви, но и молодому виду на пороге настоящей цивилизации? Из-за воротника его куртки выглянула маленькая зеленая головка и вопросительно посмотрела на него. Заметив его все более взволнованное эмоциональное состояние, Пип выразила свое беспокойство.
Протянув правую руку вниз, он указательным и средним пальцами нежно погладил ее по затылку. Щелевые глаза закрылись от удовольствия.
— Все в порядке, девочка. Я просто остаюсь собой».
Иди домой, сказал он себе. Вернитесь к Кларити и безопасности. Вы сделали достаточно. Ты здесь полуслепой.
Беспокойство, вызванное отсутствием у него легкого восприятия эмоций ларианцев, было ощущением, которого он не испытывал с тех пор, как был ребенком. Как будто потерял глаз. Мог ли он сделать то, что обещал, лишь наполовину «видя»? Адреналин, который хлынул в него, был ответом на внезапно возросшую опасность. Это было новое чувство, и оно ему не особенно нравилось.
Он не боялся опасности. Он боялся, что не сможет это почувствовать. Он внезапно понял, что боится, что в ближайшем будущем его заставят действовать как… обычный человек.
Мог ли он пасть так низко и все еще стремиться высоко?
По крайней мере, когда он протянул руку, чтобы прочитать безмолвных ларианцев, в его голове не было пульсации. Во всяком случае , не так далеко . Если Пип мог понять, что чувствуют местные жители, он мог понять и ее. Это постулировало возможное закулисное решение его дилеммы. Он решил остаться.
Она начала дрожать. Убедившись, что с ним все в порядке, она опустила голову, чтобы скрыться от глаз и от непогоды. Завтра он начнет, сказал он себе. Но сначала оставалось сделать кое-что, подготовиться, прежде чем он сможет ударить в глубины Борусегама и, возможно, дальше. Повернувшись, он направился обратно к мосту, который должен был вернуть его на территорию Содружества.
—
Он провел вечер и весь следующий день, собирая последние крупицы потенциально важной информации от падре Йонаса. В перерывах между посещениями он тщательно набивал единственный рюкзак и готовил специально изготовленную металлическую трубу для ходьбы, которую брал с собой. Изготовленная из легкого сплава, неизвестного ларианской металлургии, шагающая труба была достаточно продвинутой, чтобы продвигать перспективы внешней торговли, не будучи слишком яркой и не нарушая запрет на внедрение передовых технологий. Это был просто кусок трубчатого металла неларианского состава. Его демонстрация не нарушала никаких правил. Напротив, демонстрация того, как это сделать, была бы запрещена.