– На сколько-то времени я врага отвлеку, а вечно будем жить только в Царствии Небесном. Здесь рано или поздно, а все равно когда-нибудь помирать, на все Божья воля! – и Николай перекрестился.
Я тоже перекрестился. Да, эту мощь веры волхвам и толпой не пересилить!
– И за меня не волнуйся, – завершил беседу святой отец, – вчера на мне Захарий свое искусство испытывал, мою защиту не осилил. Толковал, что он волхв посильнее Невзора будет. Ладно, хватит об этом. Когда нам нужно будет от вас отделиться?
– Скорей возле невольничьего рынка и разделимся, но для верности решим так: как будет пора, я кого-нибудь из твоих сопровождающих подзову и скажу.
– Годится.
У вышедших иногородних я спросил имена.
– Архип! Осип, – бойко отрапортовали мужики, и мы пошли.
Девочка к этому времени уже вернулась, лежбище ведьмы было где-то недалеко. Проходя мимо сорванцов, я внятно и очень громко сказал:
– Сначала на Подольский Торг пойдем, барахло нужно продать.
Держались двумя ватагами, люди Николая слегка позади нас. На краю зрения что-то мелькнуло. Василиса объявилась! Архип с Осипом старались в два голоса вовсю.
– Убей Невзора, святой отец!
– Не щади черного волхва, – он уже не человек!
Мы зашли на Торг, и Пелагея подвела нас к нужному перекупщику и негромко ему сказала:
– Грицко, это я – Пелагея, из Оксанки в Татьяну перепрыгнула.
Мужик со здоровенной и очень черной бородищей к этой метаморфозе отнесся спокойно, видно видал всяческие виды, вежливо спросил:
– Чем могу служить?
– Одежку хотим продать.
– Показывайте.
Увидев движимое имущество, склонился к ведьме и совсем тихо решил узнать:
– За разбой взялась?
– С банды Кривого долг взыскали.
Длиннобородый решил узнать обстоятельства дела.
– Он с подельниками, говорят, не в себе второй день. Твоя работа?
– Чья же еще! Пошевеливайся, а то за Кривым с Косым отправишься.
Это возымело хорошее действие и процесс оценки и подсчета закипел. В конечном итоге Пелагея получила пятьдесят четыре рубля, и мы, удовлетворенные, удалились. По пути Пелагея учила Емелю:
– На невольничьем рынке не ори радостно:
– Мама! Я всю землю обошел, а тебя нашел!
– Почему это? – насупился двухметровый гигант.
– Потому что услышит тебя работорговец, цена сразу взлетит в десять раз – было рубль, станет десять. Мать для человека дороже чужой тетки.
– Теперь понял!
– Поэтому увидишь маму, подергай меня за рукав и тихонько скажи которая. Ее как звать-величать?
– Акулина.
– Какие-нибудь особенности у нее есть?
– Это как?
– Эх, орясина! – вздохнула Пелагея. – Ростом высока, шрамы на лице, косая или кривая, рыжая, – да мало ли что.
– А-а-а! – понял туповатый богатырь. – Не косая, не кривая, волос вроде моего, обычный. Ростом, верно, повыше других баб будет. Зачем-то добавил: – Ей 37 лет, деревня наша Дубровка. А! Возле рта шрамик небольшой справа – упала в детстве.
Мы с Пелагеей только покачали головами – ну хоть что-то. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Обнаглевшую Василису сегодня даже можно было увидеть. Татьяну она не боялась ничуть, мои жиденькие магические способности ее не смущали, сдерживал порыв меня убить священник с двумя волхвами и со способностями помощней моих.
– А что это она так близко подсунулась? – решил я узнать у Пелагеи, – не боится, что узнаю?
– Кабы не добавили антеки тебе своей силы, нипочем бы не узнал. Скажи про себя:
– Покажи морок! – и увидишь все, как простой мужик.
Попробовал. За нами брела маленькая старушонка с клюкой. Вот оно как!
– Теперь скажи:
– Сними морок!
Тоже получилось. Ну что ж, будем ковать железо, пока горячо!
Я повернулся и крикнул:
– Архип! Подойди!
Когда волхв подошел, сказал ему:
– Уходите, уже пора. Бабку сзади вас видишь?
– С клюшкой?
– Да. Это ведьма. Если пойдет за вами, не бросайте протоиерея одного! Эта тварь может сменить объект охоты.
– Конечно присмотрим. А говорили, что ей лет 35-40.
– Она морок накинула, мы же с отцом Николаем ее прежде видели, в лицо знаем. Близко-то он ее любую учует, да боюсь поздно будет.
– А ты что, через ведьмин морок можешь видеть? Ни один мужчина же не может.
– И я, и Богуслав, который со мной в комнате живет, оба можем.
– Ну вы сильны!
– Мы такие. Да гляди, священнику про эту старушонку не сказывай!
– А что так?
– Боюсь не утерпит, крестить начнет или крестом обмахивать, спугнет.
– Понял!
Архип вернулся в свою тройку, и они отвернули от нас на очередном повороте.
Василиса тут же подсунулась ближе.
– Пора брать, – сказал я