Мегре переходил от столба к столбу, читал, заложив руки за спину, и чувствовал на себе взгляд плешивого брюнета, который склонял к сделке веснушчатого студента с недюжинными способностями. Брюнет прогуливался с независимым видом. Вот оказался рядом, склонился к объявлению, которое читал комиссар, произнес тихо и как бы в сторону:
— Продам сути, куплю сути…
— А что у вас есть? — так же не глядя в его сторону, отозвался комиссар.
— А что бы вы хотели: отдельные или блок?
— Лучше блок.
— Имею характер — женственный, любящий, скромный, снисходительный. Верность девять баллов, доброта восемь. Если у вас молодая жена, он ей очень не повредит.
— Не интересует.
— А какой надо?
— Мужской, сильный. Воля 12 баллов, симметричная в активной и пассивной составляющих, гордость — одиннадцать, отвага — десять, принципиальность — шесть, щедрость — двенадцать, темперамент сангвинический — одиннадцать…
Брюнет, не дослушав, присвистнул:
— Ну, папаша, вы даете! Такой характер это все равно что бриллиант на тыщу карат. Его, может, и в природе нет, а уж на толчке… Я лично о таком не слышал. И вообще такие баллы только очень состоятельному человеку под силу.
— Скажите, а интеллектуальные сути у вас имеются? — раздался позади женский голос.
Оба быстро обернулись. Рядом стояла молодая женщина. Она была хороша собой — не только округлым чистым лицом с широким лбом и прямым носиком, ясными карими глазами, густыми пепельными волосами, но и налетом интеллигентности и небрежного изыска в облике и одежде. Взгляд сейчас был холодным и несколько брезгливым; чувствовалось, что только крайняя нужда заставила ее обратиться к таким людям.
— Какие, что вас интересует? — брюнет поправил синие очки.
— Поэтический дар одиннадцати… ну, на худой конец, десяти баллов. Лирико-философский с креном в космичность, с мягким юмором и с чувством новизны.
— О! — спекулянт возвел брови. — Я бы и сам не прочь заиметь такой. Это вам самой?
— Мне, не мне, какое это имеет значение! — женщина повела плечиком. — Нужна кассета. Заплачу хорошо. Так у вас есть?
— Сейчас нет, но… для вас я переворошу весь черный рынок и найду! Слово чести. И в цене сойдемся.
Брюнет пытался “кадрить” приглянувшуюся женщину настолько примитивно, что та только поморщилась, повернулась к Мегре:
— Может быть, у вас что-то есть на примете?
— Очень сожалею, — мягко улыбнулся тот, — но у меня на примете пока только вы двое…— Комиссар отвернул лацкан безразмерного пиджака, показал самосветящийся знак “ГУ БХС” . (спекулянт при виде его даже присел) и произнес формулу, которая в разных мирах выражалась различно, но смысл всюду был одинаков:— Пройдемте!
И повел задержанных через площадь. Порфирий Петрович был доволен: все-таки явится не с пустыми руками.
Сворачивая в выгнутую дугой улицу, где в трех кварталах отсюда, он знал, расположен Кимерсвильский отдел БХС, новоприбывший оглянулся. Башни пси-вокзала — параболоид вращения, уходящий к облакам и расширенный там, под ними, тремя вихревыми антеннами,—. походил издали на гигантский стетоскоп, приложенный к земной поверхности. Вселенная будто выслушивала через него планету.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ГОРОД КИМЕРСВИЛЬ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
Если человек духовно стоит на четвереньках, относительно его физического прямохождения лучше не заблуждаться: это лишь хождение на задний лапах.
В Кимерсвильском ОБХС — отделе борьбы с хищениями сутей — шел рабочий день. В приемной под присмотром дежурного скучали трое подозреваемых в незаконных пси-операциях: плотный, элегантно одетый мужчина средних лет, темноволосый молодой человек с тонкими чертами округлого лица и самолюбивой складкой губ и старушка. Они прошли обследование в лаборатории и теперь с контрольными пси-картами ждали словесного исследования (кое в иных делах называют упрощенно допросом). В комнате для исследований двое: начальник ОБХС Семен Семенович Звездарик, плечистый сорокалетний землянин с покато переходящим в лысину лбом, синими глазами и узкими губами, над которыми саблей навис хрящеватый нос, и его помощник, исследователь I класса Витольд Адамович, добродушно полненький, коротко постриженный, с темными глазами в припухлых веках (а на самом деле марсианин Виа-Скрип с Большого Сырта, постоянно обменивающийся с вкалывающими там нашими археологами и прибывающий утром на работу в “электричке”), — за столами-пультами вникали в сопутствующие бумаги. Звездарик ближе к окнам, Витольд Адамович подальше.