– Ритуальные кинжалы. Точнее, ритуальные кинжалы, смазанные чем-то ядовитым. – Ратвен привалился к кухонному столу, глядя на сушилку у мойки: хирургические инструменты Греты рядком лежали на нержавеющей стали, снова пройдя кипячение. Ему уже давно не приходилось стерилизовать хирургический инструмент – со Второй мировой войны на самом-то деле, – однако и через семьдесят с лишним лет воспоминания оставались такими же яркими.
Голос Крансвелла стал резче:
– И что за яд?
– Пока не знаем. Но сам кинжал чрезвычайно странный.
– Вы меня нисколько не успокоили, – заявил Кранвелл. – Что случилось?
Ратвен со вздохом оторвал взгляд от зондов и пинцетов и перевел его на декоративные кафельные плитки на стенах. Он изложил события прошлой ночи и раннего утра предельно кратко, смутно ощущая, что подробности следует пересказывать лично, словно сама телефонная линия была уязвимой.
– Состояние Варни хотя бы стабилизировалось, – заключил он, – и весь… инородный материал… извлечен и направлен на анализ. Грета говорит, что Варни должен восстановиться, но никто не знает, сколько времени это займет… И она указала на довольно заметные общие черты между этим делом и убийствами Потрошителя. Однако вам я звоню из-за кинжала.
– Ого! – отозвался Крансвелл потрясенно, но тут же взял себя в руки. – Расскажите мне все, что можете. Я не помню наизусть наш каталог оружия и доспехов, но могу пойти и посмотреть.
– Варни плохо все рассмотрел, описывает его как копье или короткое оружие, типа даги. Однако само лезвие имеет крестообразную форму. Как будто два отдельных лезвия пересекаются под прямым углом. Понятия не имею, как можно изготовить такое.
– Я нечто похожее видел, но то был не нож, – сообщил ему Крансвелл. – У дождевальных установок для газонов есть такие штыри, которыми их закрепляют в почве. Но, полагаю, ваш друг столкнулся не с ритуальным штырем от дождевальной установки.
– Да, маловероятно. Но если бы вы просмотрели припрятанные у вас кинжалы и проверили, нет ли чего-то схожего в вашем каталоге, я был бы весьма признателен. Но в первую очередь мне хотелось бы, чтобы вы проверили это по вашему собранию манускриптов.
– Манускриптов, – эхом отозвался Крансвелл. – Думаете, эта штука может объявиться в одном из них?
– Дело в монашеских облачениях. Не могу выбросить из головы средневековые воинствующие ордена, знаете ли, берущиеся за оружие в служении богу какого-то розлива. По словам Варни, они распространялись насчет нечистых созданий тьмы, очищения и так далее, чему трудно поверить в наши дни… Но, с другой стороны, вся эта история представляется невероятной.
– Я посмотрю, – пообещал Крансвелл, – нет ли чего-то в хранилище. Вряд ли хоть один из выставленных манускриптов даст нам что-то полезное, но я проверю.
– Спасибо. Я… понимаю, что вы очень заняты, – невесело сказал Ратвен. – И я вам благодарен.
– По правде говоря, мне сейчас не мешало бы сделать перерыв. Если я что-то найду, то позвоню ближе к вечеру, хорошо?
– Отлично, – ответил он. – Если у вас на вечер нет планов и есть желание пообщаться, приходите ко мне. Приготовлю вам ужин в качестве частичной компенсации за потраченное время.
Крансвелл хохотнул.
– Договорились, – заявил он. – Любая возможность не готовить самому, знаете ли… Ладно, пойду смотреть, что у нас есть.
– Спасибо, – еще раз искренне поблагодарил Ратвен.
Он повесил трубку, чувствуя себя немного виноватым из-за того, что вовлек в эту историю еще одного человека, но в основном радуясь тому, что заручился помощью Крансвелла и его возможностями по доступу к поразительному количеству первоисточников.
Привалившись к лабораторному столу, Грета терла впадинки на висках и смотрела, как ее бывший парень подкручивает колесики своего микроскопа.
– Ну и? – спросила она.
– Что «и»? – Небольшой поворот, еще один. – Как я могу проводить хоть какой-то анализ, когда ты постоянно меня прерываешь своими «ну и»? Честно говоря, ничего полезного не вижу. Просто острый кусочек какого-то серебристого металла. Надо будет сделать спектрограмму.
Судя по тону, Гарри задачей заинтересовался.
Она подошла, и он посторонился, позволяя посмотреть в микроскоп. Как он и сказал, пользы было мало: треугольный кусочек белого металла, предположительно – кончик какого-то лезвия, кое-где с сероватыми пятнышками. Грету тревожили именно эти пятнышки налета. Помимо металла и крови, от них пахло чем-то сернистым – резко и знакомо, словно она уже когда-то сталкивалась с этим запахом, но сейчас не могла его распознать. А реакция Варни на это вот вещество говорила о довольно сложном воспалительном ответе.