Не считая калибра, были и другие существенные различия между английскими и немецкими большими орудиями. Английские, построенные по технологии обмоточных лент, имели невероятно тяжелые стволы. Наша 381-мм пушка весила 100 тонн, без станка. Немецкие орудия из цельной стали были намного легче, 381-мм орудие весило всего 70 тонн. Точность стрельбы от этого вовсе не страдала, а служило орудие намного дольше нашего.
К моменту начала войны корабли обоих флотов были в недостаточной степени защищены от опасности, вызванной пожарами и взрывами боеприпасов. К счастью для немцев они распознали эту серьезную угрозу, и еще за шестнадцать месяцев до Ютландской битвы приняли необходимые меры предосторожности. В бою у Доггер-Банки в январе 1915 года две кормовые башни линейного крейсера «Зайдлиц» превратились в пекло. Причиной был всего один британский снаряд, который пробил барбет крайней кормовой башни и взорвался в снарядоподъемнике, вызвав пожар зарядных картузов.
Порох с нитроцеллюлозой горел необычайно сильно. Пламя вырвалось сверху и снизу от снарядоподъемника, перешло по проходу на вторую башню и произвело там подобное же разрушение. Погибло 160 моряков, и только подвиг одного унтер-офицера, вовремя успевшего закрыть люк, спас корабль от взрыва снарядов. После этого случая на всех важных кораблях были установлены противопожарные перегородки, а также приняты другие меры, уменьшающие эту опасность.
Другим фактором усиления безопасности с немецкой стороны было использование медных гильз, в которых содержались основные части заряда для больших пушек, дополняемые фактически только зарядными картузами. В результате при попадании снаряда в башню или в снарядоподъемник, основные заряды, защищенные медью, загорались очень редко. В британском флоте все пороховые заряды были в шелковой оболочке, и поэтому намного больше пожароопасны.
Слабость наших довоенных мин уже упоминалась в предыдущей главе. Хотя характеристики немецких мин были хорошо известны Адмиралтейству, не было сделано ни одной попытки по созданию оружия, не уступающего немецкому. И всю первую половину войны наши мучительные минные операции были большей частью просто бесполезно потраченными усилиями.
Стоит снова напомнить о следующем: не из-за отсутствия достаточных сведений о вооружении, технике и оснащении противника мы не удосужились обеспечить свой флот хорошей техникой и вооружением. Работа агента Секретной службы является выполненной, когда он собрал сведения, и по возможности после проверки их достоверности, передал их «наверх». Если этими сведениями там не воспользовались, то он в этом не виноват.
Независимо от объяснения — то ли из-за отсутствия настоящего военно-морского штаба, то ли из-за консерватизма на верхних административных этажах, неопровержимый факт состоит в том, что наш флот до войны, несмотря на свои великолепные корабли и несравненный персонал, страдал некоторыми существенными недостатками материально-технического плана, значительно подорвавшими его боевую эффективность. Именно их отсутствие привело к не одной трагической потере и к напрасно потраченным усилиям.
Глава 8. Несколько удачных «уловов»
Современная морская война настолько сложна, что вести ее могут только профессионалы. Это, конечно, звучит банально, но речь сейчас пойдет о вооружении, которое в ней используется, а не о стратегии или ведении операций. У каждого оружия есть свои пламенные сторонники. Специалисты по торпедам с удовольствием рассматривают свою «рыбу-меч» как самое мощное орудие разрушения на море и, их глубокое убеждение — или заблуждение — в этом вопросе в значительной мере ответственно за невероятную сложность конструкции больших боевых кораблей современной войны. На флоте есть и офицеры, особенно молодые, которые настаивают на том, что морская авиация рано или поздно будет безраздельно доминировать на море.
Но флот, весь вместе, предпочитает всем прочим видам оружия старую добрую пушку. И на это есть причины — именно пушка решила исход всех важнейших операций Первой мировой войны — битв в Гельголандской бухте, у Доггер-Банки, у Коронеля, Фолклендских островов и у Ютландского полуострова.
По сути, броненосец это плавучая платформа для крупнокалиберных пушек и фактически любое увеличение его водоизмещения, его скорости и бронирования производится только для того, чтобы он лучше мог нести свои орудия, чтобы эта платформа была мобильнее и менее уязвима от контратак. Одним словом, корабль существует ради пушки, а не пушка ради корабля. Этим объясняется то беспрецедентное внимание, которое почти во всем мире уделяется корабельной артиллерии и методам ведения артиллерийского огня.
В предыдущей главе уже рассказывалось о том, каких примечательных результатов добились немцы в Ютландской битве благодаря своему эффективному бронебойному снаряду для крупнокалиберных пушек. Но, если не управлять огнем точно, то самый лучший снаряд будет потерян зря. Сейчас речь пойдет о методах, благодаря которым Германия достигла таких успехов в ведении артиллерийского огня, и о том, как, в то же время, британской военно-морской разведке удалось проникнуть в эти тщательно скрываемые секреты.
Задолго до принятия на вооружение морская пушка большой мощности с установленной казенной частью обязательно проходит многочисленные испытания, стреляя на сравнительно небольшие дистанции. Так поступали и поступают все флоты. Однако даже если сама пушка была вполне в состоянии точно забросить свой снаряд на вполне приемлемое расстояние, это не всегда означало, что ее мощный снаряд обязательно попадет точно в цель. Причина понятна — не существовало безупречной системы прицеливания на такие большие расстояния. Но за последнее десятилетие прошлого века, некоторые прогрессивно настроенные морские офицеры, и в нашей стране и за рубежом, начали демонстрировать возможность ведения огня на дальние дистанции после того, как предварительно изобрели, совершенно независимо друг от друга, точные инструменты для управления огнем и прицеливания. Четыре выдающихся моряка сыграли основную роль в техническом прогрессе в этой области — английский адмирал сэр Перси Скотт, американские адмиралы Фиск и Симс, и немецкий адмирал Томсен.
В каждом случае главным элементом новой системы была возможность телескопического видения. Разработав его одновременно с такими своими изобретениями, как прицельные системы «dotter», «deflection teacher» и другие, адмирал Скотт, которого в английском флоте иногда называли «отцом современной артиллерии», добился удивительных результатов стрельбы на кораблях, которыми успешно командовал. Он возродил к жизни давний метод «параллельного огня борта», при котором ось прицеливания всех пушек, размещенных на одном борту, управлялась так, что все орудия наводились на одну точку. Так появилась стрельба залпами в отличие от ведения индивидуального огня.
Наконец, Скотт изобрел систему центральной наводки. Она позволяла одному человеку управлять огнем всех пушек на борту. Если его прицеливание точное — что зависит не только от его личного мастерства, но и от мастерства его товарища, наблюдающего за падением снарядов, устроившись на верхушке мачты, и от математических вычислений, производившихся на «центральном посту управления огнем» глубоко во «внутренностях» корабля — то по цели может ударить залп орудий всего борта. Но точно так же самая маленькая ошибка в вычислениях или самое незначительное заблуждение в оценке угла или дистанции могут стать причиной того, что все снаряды пролетят мимо.
Под влиянием адмирала Томсена немецкий военно-морской флот начал эксперименты со стрельбой на большие дистанции в 1895 году. На следующий год были проведены групповые стрельбы линейной эскадры во время учений в бухте Свинемюнде в присутствии Кайзера, на которого так подействовали их результаты, что он лично подключился к внедрению на весь флот новых приборов для стрельбы на большие дистанции.
Новосозданный флот может себе позволить быть менее консервативным, чем флоты со старыми традициями. И потому в Германии всем новинкам, способным усилить боевую мощь флота, заранее гарантировалось официальное одобрение. В Англии, к сожалению, ситуация сложилась совершенно другая: изобретатели и те, кто хотел бы стать реформаторами, должны были выдержать долгую и упорную битву за официальное одобрение своих идей.