История дела Стюарта была так четко сформулирована в решении суда, что мы позволим себе просто процитировать некоторые места из него:
«Первый вопрос, который нас заинтересовал, состоит в том, что обвиняемый достал точный адрес в маленьком городке человека, услугами которого он воспользовался в качестве агента в шпионских целях. Он обещал этому человеку сто фунтов, если он согласится поставлять ему информацию, и выбрал, на всякий случай, фальшивый адрес, куда он должен была отправлять для него корреспонденцию.
Вечером 29 июля 1914 года обвиняемый прибыл из Лондона и отправился искать этого агента в Германии. Он провел с ним долгую беседу, в ходе которой передал агенту первый гонорар — ровно пять фунтов. В следующий раз он дал ему уже десять фунтов…
После того, как агент вернулся в Бремен, 31 июля, в пять часов утра, обвиняемый долго беседовал с ним в зале ожидания, где агент передал ему свое полное донесение.
На следующий день обвиняемый выехал из Гамбурга и посетил Куксхафен, он также был на Гельголанде и вернулся в Бремен через Вильгельмсхафен и Бремерхафен.
В Бремене, в ночь на 1 августа, он снова встретился с агентом в зале ожидания вокзала. Агент, который, судя по всему, занимался в промежутке между встречами сбором сведений, передал обвиняемому документ с важными сведениями о подготовительных мероприятиях немецкого флота в Северном море.
Несколько позже обвиняемый остановился в Бремене.
В ходе процесса не было найдено никаких иных фактов, свидетельствовавших против обвиняемого. В частности, в ходе процесса не нашли однозначного подтверждения слухи, согласно которым обвиняемый, действуя в соответствии с приказами английской разведки, получал в Германии секретную информацию с использованием подкупа. Путешествие обвиняемого и его сделки происходили, как он сам заявил, исключительно по его собственной инициативе.
Что касается самого вердикта, то остался открытым вопрос, действительно ли обвиняемый или его агент смогли определить месторасположение кораблей в Северном море летом 1911 года. Точно так же не был найден ответ и на другой вопрос — каково было настоящее содержание рапорта агента, которое обвиняемый порвал».
Стюарт был призван виновным в попытке проникновения в военные секреты, но его чисто патриотические мотивы послужили смягчающим обстоятельством, и его приговорили к трем с половиной годам тюрьмы, зачтя, как и в случае с Брэндоном и Тренчем, срок предварительного заключения, которое он уже провел в тюрьме до суда — 4 месяца.
Приговор вызвал волну крайнего возмущения в Великобритании. Неоспоримо, что обвинение базировалось на очень шаткой основе, оставив без ответа множество серьезных вопросов. Этот процесс, в отличие от дела Брэндона и Тренча, проходил полностью за закрытыми дверьми, только вынесение приговора было открытым. Тем не менее, просочившиеся из разных источников сведения неопровержимо доказали, что все обвинение основывалось на свидетельствах агента-провокатора.
Кем же был этот человек?
Он был бельгийцем и представлялся как Фредерик Рю. На самом деле его звали Арсен Мари Веррю. Он родился в Куртрэ (Котртрейке) 14 февраля 1861 года.
Английские исследователи быстро вышли на его след и узнали, что в прошлом он несколько раз сидел в тюрьме за воровство и вооруженное нападение. Какое-то время он держал небольшой мыловаренный завод, но обанкротился, как было сказано в официальном решении суда, по «непростительным» причинам. Позже он стал бельгийским представителем одной английской пивоваренной компании, которая обвинила его в 1905 году в присвоении чеков, переданных ему для оплаты кредиторам и в подделке передаточных подписей на векселях.
Ему тогда удалось скрыться, но за прочие преступления он был приговорен к четырем срокам по шесть месяцев каждый.
Публикация этих фактов не смягчила враждебности и озлобленности в Великобритании. Свидетельство такого нечистоплотного человека никак не могло бы считаться приемлемым. Новые расследования вскоре показали, что Веррю в определенной степени состоял на жаловании у одного частного шпионского бюро в Брюсселе, на что он уже и так намекал, и что главой этого бюро был человек, представлявшийся под именем Р.Х. Петерссен. Среди прочих его имен были Мюллер, Питерс, Шмидт и Тэлбот.
В то время это бюро было с одной стороны своеобразной международной биржей, торговавшей военными и морскими секретами всех стран, но с другой стороны, немецкие власти использовали его в контрразведывательных целях. В бюро была установлена градация гонораров, и за донос на агента разведки, действовавшего в Германии, выплачивалось 4 фунта 5 шиллингов. Хотя так никогда и не было окончательно доказано, что заговор с целью ареста Стюарта был проведен немецкими властями, нет никаких сомнений, что ловушку для него поставил Петерссен.
Британской разведке давно был известен господин Петерссен. Он вербовал шпионов в Великобритании для работы на Германию. Совсем незадолго до дела Стюарта, его имя упоминалось на суде в ходе процесса в Винчестере, на котором был признан виновным в шпионаже Хайнрих Гроссе.
По нашим сведениям, Петерссен регулярно получал от немцев месячное жалование примерно в 50 фунтов плюс возмещение всех его расходов, и дополнительно ему выплачивались 4 фунта 5 шиллингов за каждого шпиона, разоблаченного в Германии при помощи его организации.
Петерссен не был особенно везучим. Его методы были слишком топорные или слишком бросающиеся в глаза, так что, в конце концов, слишком многим стало известно об его деятельности. Тогда он вполне свободно стал помещать в бельгийских газетах объявления с предложением покупки информации. Он мог это делать в полной безопасности: в Бельгии в те времена еще не было никакого закона против шпионажа.
Первым на его объявление ответил один сержант бельгийской армии, испытывавший финансовые трудности. Петерссен попросил у него сведения о некоторых бельгийских крепостях. Сержант не мог их достать, зато предложил документы, касающиеся мобилизации французской армии.
Господин Петерссен потирал руки. Это был прекрасный «улов». Он договорился с сержантом, что тот достанет бумаги, потом подъедет на маленькую загородную станцию под Брюсселем на встречу с кем-то, кто приедет из Экс-ла-Шапелль. Но Экс находится слишком близко к границе и, сержант, выйдя из офиса Петерссена, начал испытывать отвращение ко всей этой затее. Еще раз почувствовав приступ страха, он отправился к господину Виктору Дарсаку, редактору крупной брюссельской вечерней газеты «Le Soir», и рассказал ему всю историю.
Господин Дарсак действовал без промедлений. Он тут же предупредил власти и, с их согласия, послал целую армию репортеров и фотографов на эту пригородную станцию к усложненному времени встречи.
Немецкий агент действительно прибыл в указанный срок на встречу с сержантом. Он его встретил. Но не только его, а и представителей местных властей, полицейских, тут же предложивших ему теплый прием, а также фотографов, заснявших эту сцену для истории, и репортеров, на ходу составлявших подробные заметки.
И вдруг на вокзале бельгийский военный оркестр с иронией исполнил «Стражу на Рейне» — для его опознания?
Это была превосходная комедия — и без трагических результатов для кого-либо, потому что, как уже говорилось, тогда не было в Бельгии закона, наказывавшего за шпионаж. Но немецкий агент вернулся в Экс-ла-Шапелль в очень плохом настроении, чувствуя, несомненно, что его карьера как агента немецкой секретной службы закончена навсегда.
Шум, который поднялся в Великобритании против ареста Стюарта, вызвал, естественно, такое же громкое эхо в Германии.
В одном интервью, опубликованном в гамбургской газете «Hamburger Nachrichten», Веррю от начала до конца отрицал выдвинутые против него обвинения.
По его словам, ему платили два правительства, и он посчитал, что британское правительство платит скупо, а немецкое щедро, потому пришел к выводу, «что его долг состоит в том, чтобы спасти Германию от воздействия британского шпионажа».
Какое жалование получал Веррю, так и не стало в точности известно. После освобождения господин Стюарт высказал мнение, что от начала до конца немецкое правительство заплатило Веррю тысячу фунтов за свидетельство, на основании которого Стюарт был осужден.