Я удивилась. Кто бы это мог быть? Возможно, отец заказал что-то для своего компьютера, хотя это маловероятно, ведь он не пользовался им около месяца перед своей смертью. Я сделала телевизор громче, но стук продолжался. Потом все смолкло, но мне пришлось перемотать программу, потому что «Судья Джуди» уже началась, а я пропустила кусочек. Внезапно в окне слева от меня появилась голова. Я вскрикнула. Но это была всего лишь Анджела.
Глава 4
Доктор Анджела Кэффри была маминой напарницей, и после ее смерти мамина практика перешла к ней. Я ходила к ней несколько раз в течение года. Я не сопротивлялась, когда Анджела осматривала или трогала меня, потому что она всегда четко объясняла, что именно будет делать. И после нее я всегда чувствовала себя лучше. Отцу она нравилась, и мне тоже.
– Салли! Ты в порядке? Миссис Салливан сказала мне, что Том умер, это правда?
Я неловко встала посреди коридора, у двери в отцовский кабинет. Раньше отец всегда приглашал Анджелу в гостиную и предлагал ей чай, но я не хотела, чтобы она надолго задерживалась. Но у Анджелы имелись другие планы.
– Может, пойдем на кухню и ты мне все расскажешь?
Я повела ее вниз по лестнице на кухню.
– О, да тут ни единого пятнышка, твоя мама тобою бы гордилась! Знаешь, сто лет тут не была. – Анджела выдвинула отцовский стул из-под стола, а я встала спиной к плите.
– Итак, Салли, твой отец умер?
– Да.
– Ох, бедный Том! Он долго болел?
– Сначала он стал заметно медлительнее все делать, а потом слег примерно месяц назад и уже не вставал.
– Но я не понимаю, почему Том не позвонил мне? Я бы сразу примчалась. Я бы позаботилась о том, чтобы он комфортно себя чувствовал.
– Отец прописывал рецепты на обезболивающие и посылал меня за ними в Роскоммон.
– Он прописывал рецепты сам себе? Это не совсем законно.
– Он прописывал их на мое имя. Он сказал, что не сядет за это в тюрьму, как и я.
– Понятно. – Анджела помолчала. – И когда конкретно он умер?
– В среду, ночью. Отец был уже мертв, когда я принесла ему чаю с утра.
– Ох, дорогая моя, это, наверное, было очень тяжело. Знаешь, я не хочу совать нос не в свое дело, но Морин Кенни…
– Кто?
– Морин, жена мясника. Она заявила, что ты сказала, будто похорон не было и ты кремировала его сама.
– Да.
– И где прошла кремация?
– В садовом сарае.
– Прости, что?
– В садовом сарае.
– Здесь? За домом?
– Да.
– А ты не думала позвонить кому-нибудь? Мне, в больницу, в похоронную службу?..
Я почувствовала, что у меня неприятности. Я сделала что-то не так.
– Он сказал мне вынести его вместе с мусором.
– Он… что? Он пошутил, он не мог иметь именно это в виду.
– Он не сказал, что это была шутка.
– Но почему ты была уверена, что он мертв?
– Он не дышал. Вы хотите посмотреть на мусоросжигательную печь?
Ее глаза округлились.
– Но так не утилизируют… Салли, это серьезно. Только профессиональный медик может констатировать смерть. Он не оставил никаких инструкций по поводу похорон?
– Нет, мне кажется… – И тут я вспомнила про конверт. – Он оставил мне это. – Я достала конверт из кармана.
– И что там говорится?
– Я пока не открывала его.
Все эти разговоры окончательно меня разволновали. Обычно я либо вообще ничего не говорю, либо говорю слишком много, и при этом мои слова кажутся абсурдом всем, кроме меня.
Я схватилась руками за голову, и Анджела сбавила тон.
– Хочешь, я открою его? Можно мне прочесть?
Я кинула в нее конверт и пошла к пианино, но оно меня не успокоило. Тогда я поднялась в свою комнату и заползла под одеяло и мягкий голубой плед. Я снова начала дергать себя за волосы. Я не знала, что делать. Я не понимала, когда Анджела уйдет. Я прислушивалась и ждала, когда захлопнется входная дверь.
Глава 5
Меня разбудил тихий стук. На улице сгущались сумерки. Видимо, я отключилась. Со мной такое бывает, когда я расстраиваюсь, хотя этого не случалось уже много лет.
– Салли? – прошептала Анджела. Я взглянула на часы. Она просидела здесь три часа и двадцать пять минут.
– Да?
– Я сделала чаю и фасоли с тостами. Тебе надо подняться, потому что нам нужно кое-что обсудить.
– Чай с сахаром?
– Пока нет, – сказала она, – но я добавлю.
– Какую ты взяла кружку?
– Я… я не знаю.
Я открыла дверь и пошла за Анджелой по коридору.
Она подала мне чай в отцовской фирменной кружке со «Скрэбблом». Я добавила полторы ложки сахара и плеснула молока. Анджела заварила себе чай в фарфоровой кружке, которой никогда не пользовались ни отец, ни я.