Паника, возникшая в последнюю минуту, сделала Кейтлин безрассудной, и она зашла в комнату почти воинственно.
И остановилась. Девушка сидела на коленках на не застеленной кровати. Милая девушка, привлекательная, темненькая, с высокими скулами и с выражением безмятежности на лице. Воинственность Кейтлин постепенно рассеялась, и все те стены, которые она обычно держала вокруг себя, стали рушиться. Казалось, от девушки веяло покоем, как прохладным ветерком. Она улыбнулась.
— Ты Кейтлин.
— А ты... Анна.
— Анна Ева Вайтрейвэн.
— Какое удивительное имя, — сказала Кейт.
Это не было тем, что говорили в школе Уоррен Джи, но Кейтлин больше не была там. На безмятежном выражении лица Анны появилась очередная улыбка.
— А у тебя красивые глаза, — сказала она.
— Да? — нетерпеливо произнес другой голос. — Эй, повернись.
Кейт уже поворачивалась. В дальней части комнаты был альков[13] с окном. Оттуда и выходил парень. Он не выглядел угрожающе. У него была кипа темных волос и темные миндалевидные глаза. По фотоаппарату в его руках Кейт поняла, что он снимал из открытого окна.
— Улыбайся, — вспышка ослепила Кейтлин.
— Оу!
— Извини, я хотел запечатлеть момент, — парень отпустил камеру, и она подпрыгнула на ремне, висящем на его шее. Он протянул руку. — У тебя действительно красивые глаза. Немного странные. Я Льюис Чао.
Кейт решила, что у него приятное лицо. Он не был большим и грубым парнем, скорее маленьким и изящным. Его рука не была потной, когда она пожала ее, и его глаза не были голодными.
— Льюис фотографирует с того момента, как мы приехали утром, — сказала Анна. — У нас уже весь район запечатлен.
Кейтлин поморгала, чтобы отойти от вспышки, и с любопытством посмотрела на Льюиса.
— Да? А откуда ты?
«Это, должно быть, еще дальше Огайо», — подумала она.
Он блаженно улыбнулся.
— Из Сан-Франциско.
Кейтлин засмеялась, и внезапно они засмеялись все вместе. Не злобным смехом, не смеясь над кем-то, а удивительными потоками хихиканья. И тогда Кейт поняла.
«Я буду здесь счастлива», — осознала она. Это было слишком глобальное открытие, чтобы принять его сразу. Она будет счастлива год. Перед ней открылся потрясающий вид. Она сидит у камина, который видела внизу, учится, остальные работают над проектами, все связаны теплом и пониманием, даже когда они заняты своими делами. Совсем разные, но не обращающие внимания на отличия.
Нет нужды в выстраивании стен между ними.
Они охотно начали разговаривать в теплой дружелюбной атмосфере. Казалось вполне естественным, сесть рядом с Анной на кровати.
— Я из Огайо, — начала Кейт.
— Ага, любительница конских каштанов[14], — вставил Льюис.
— Я из штата Вашингтона, — сказала Анна. — Недалеко от Пьюджет-Саунд.
— Ты коренная американка, да?
— Да, суквамиш[15].
— Она разговаривает с животными, — сказал Льюис.
Анна кротко поправила:
— На самом деле я не говорю. Я могу влиять на них, чтобы они делали определенные вещи. Это что-то типа проецирования мыслей, как говорит Джойс.
Проецирование мыслей животным? Несколько недель назад Кейт бы сказала, что это —безумие, но тогда не является ли ее собственный «дар» безумным? Если возможен один, то возможен и другой.
— Я владею психокинезом. Могу управлять предметами усилием воли.
— Типа... можешь гнуть ложки? — спросила Кейт неуверенно.
— Не, сгибание ложек — это трюк. Настоящий психокинез затрагивает только маленькие предметы, например, отклонение стрелки компаса. А ты что делаешь?
Неожиданно для нее самой сердце Кейтлин стало громко биться. Она никогда в своей жизни не произносила вслух то, что собирается сказать сейчас.
— Ну… Я как бы вижу будущее. Если не я, то, по крайней мере, мои рисунки видят. А потом я смотрю на картинки и понимаю, что они показывают. Но обычно только после того, как что-то уже произошло, — бессвязно закончила Кейт.
Льюис и Анна выглядели задумчивыми.
— Это круто, — наконец сказал Льюис, а Анна спросила:
— Так ты художница?
Облегчение, которое испытала Кейтлин, было болезненным, а его последствие заставило ее ликовать.
— Ну да, я люблю рисовать.
«Я бы хотела порисовать прямо сейчас», — подумала она, желая взять свои пастели. Она бы нарисовала Анну… жжено-коричневым, матово-черным и охрой. И Льюиса… иссиня-черным его волосы, которые были такими сияющими, и чем-то вроде смеси телесной охры для его кожи.
«Позже», — сказала она себе.
Вслух же она произнесла:
— Что там насчет комнат? Кто куда?
— Это именно то, что мы пытались решить все это время, — сказала Анна. — Проблема в том, что предполагается, что нас пять студентов, а у них только четыре спальни. Вот эта и следующая, которая даже еще больше, и две маленькие в задней части дома.
— И только в больших есть кабельное телевидение. Объяснял и объяснял я, — добавил Льюис, выглядя несчастным. — Мне нужно МТV, но она не понимает. И мне нужно достаточное количество розеток для компьютера, для стерео и остального, и только в больших комнатах их хватает.
— Это нечестно с нашей стороны — взять хорошие комнаты, пока остальные даже не приехали, — ответила Анна спокойно, но твердо.
— Но мне нужно МТV, а то я умру.
— Ладно, мне кабель не нужен, — произнесла Кейт. — Но мне нужна комната, выходящая на север, я люблю рисовать по утрам.
— Ты еще не слышала самую плохую новость, во всех комнатах разные вещи, — проинформировал Льюис. — Следующая комната огромная, в ней очень широкая кровать, балкон и джакузи. В этой есть альков и личная ванная, но в ней нет платяного шкафа. У двух оставшихся комнат есть нормальные шкафы, но у них общая ванная.
— Очевидно, что большая комната должна принадлежать тем, кто будет делить ее, потому что двоим из нас придется жить вместе, — сказала Кейтлин
— Здорово. Я буду делить комнату с любой из вас, — быстро сказал Льюис.
— Нет-нет-нет, дай-ка мне сначала посмотреть на свет в маленьких комнатах, — сказала Кейт, вскакивая с кровати.
— Лучше проверь джакузи, — крикнул ей в след Льюис.
В коридоре Кейтлин повернулась, чтобы посмеяться над ним, и столкнулась с кем-то, поднимающимся по лестнице.
Столкновение не было сильным, но Кейт автоматически отпрянула и ударилась ногой обо что-то твердое. В колене вспыхнула жгучая боль, заставив ее на мгновение потерять дар речи. Она сжала зубы и злобно посмотрела на вещь, которая была причиной ее боли. Это была тумбочка с выдвинутым ящиком с острыми краями.
«Что вообще вся эта мебель делает в коридоре?»
— Извини, пожалуйста, — протянул тихий голос с южным акцентом. — Ты в порядке?
Кейтлин взглянула на загорелого блондина, который налетел на нее. Конечно же, это был парень. И большой, не такой маленький и безобидный, как Льюис. Он был из тех парней, которые приводят в возбуждение все вокруг себя, полностью заполняя своим присутствием коридор. Весьма мужественным присутствием. Если Анна была прохладным ветром, то этот парень был золотой солнечной вспышкой.
Так как продолжать игнорировать парня было невозможно, Кейтлин направила свой самый лучший взгляд на него, он мягко посмотрел в ответ, а Кейт с удивлением осознала, что его глаза были янтарного цвета, золотого, всего на несколько оттенков темнее его волос.
— Тебе больно, — очевидно, парень принял ее озлобленный взгляд за страдание. — Где болит? — потом он сделал то, что повергло Кейтлин в шок: он встал на колени.
«Он собирается просить прощение,— с ужасом подумала она. — О Боже, в Калифорнии все чокнутые».
Но парень не извинялся, он даже не смотрел на нее, он тянулся к ее ноге.
— Это здесь, да? — спросил он голосом джентльмена с южным акцентом.
Кейт открыла рот, но все, что она могла делать, это смотреть на него, она стояла, прислоняясь спиной к стене, и не могла сбежать.