А между тем, Александр решил пойти в полицию. Поэтому он начал подходить к прохожим, у кого лицо не кирпичом, и кто хоть немного источал доброжелательность к миру, но никто понятия не имел, где искать ближайшее отделение полиции-милиции.
– Дядя! – произнёс чей-то звонкий голос.
Александр обернулся – никого. Опустил глаза. Внизу стоял милый мальчуган лет семи с ранцем за плечами:
– Я слышал, вы спъяшивали у пъяхожих, где можно найти дом полицейских! Вам нужно идти пъямо несколько километъов. А потом повеънуть направо. Там будет желтый дом. Вы его увидите. – буква "р" этому парню никак не удавалась, но он был настолько серьёзен в своих советах и побуждениях, что походил на мужичка, только ещё совсем маленького.
– Спасибо, родной. А ты чего один тут в такой час с чужими разговоры ведешь?
– А я маму жду из магазина! И я уже не маленький, я тхэквондо знаю.
Этот парень заставил уже довольно угрюмого Александра Игнатьевича улыбнуться от уха до уха самой широкой своей улыбкой. Он уже не помнил, когда в последний раз так улыбался. В принципе, он не помнил, когда вообще в последний раз улыбался.
– Ладно, беги, пострелёнок!
– До свидания!
– До свидания!
Я сказал "пострелёнок"?! Жуть! Видимо, мне вообще всю голову отбило.
Иронизируя над собой и улыбаясь при мысли об этом маленьком мужичке, Александр направился к отделению полиции.
Войдя в здание, он направился к окошку "Дежурная часть". За окном, что удивительно, сидела женщина с таким выражением лица, как будто она за обедом съела не один, а даже два незрелых лимона.
– Добрый день! Мне нужна ваша помощь!
– Интригует… – сказала женщина, не отвлекаясь от какого-то документа – журнала звонков и заявлений, видимо.
– В смысле?
– Дальше, гражданин! Дальше!
– Дело в том, что я вышел из дома, и… Как бы это сказать…
– Хоспади, говорите, как есть, – манерно вскинула брови дежурная.
– Ну, я вышел из дома и забыл, кто я и где я нахожусь!
– Употребляли спиртное? – спросила она так, что показалось, здесь каждый второй забывает, как его зовут, и вообще это абсолютно нормально – дело на одну трубку, как говорил Шерлок Холмс.
– Думаю, нет. От меня не пахнет. И чувствую я себя нормально. Но вот вы спросили, и я не совсем уверен. Я ведь не помню.
Кажется, женщина несколько смягчилась к этому на её взгляд нелепому человеку. И теперь уже легко и спокойно, на выдохе, без каких-либо обертонов безразличия или раздражения в голосе, я бы даже сказал, с пониманием, произнесла:
– Поднимайтесь на третий этаж. В 307 кабинет к участковому. Вам повезло, что он ещё здесь.
Прозвенел звонок.
– Алло. **ое отделение полиции слушает. Дежурная часть…
Дальше он не слышал этот несколько визгливый голос.
Если бы эта женщина проявила хоть малую толику находчивости, то смогла мы связать два события – звонок трёхчасовой давности от женщины, потерявшей мужа, и появление мужчины, не помнящего, кто он такой. Но, видимо, она была слишком поглощена бессмысленностью своего существования.
Александр поднимался к участковому.
– Добрый вечер!
– За дверью минутку подождите.
Он сел на металлическую скамью. Ему в лицо дышал портрет, вернее фотография, начальника отделения. По бокам были ещё фотографии, но он запомнил эту. Лысина и щенячьи глаза, которые как бы молили: "Забери меня отсюда, пожалуйста. Я устал. Я слишком стар для всего этого."
– А я-то как устал, ты не поверишь…Вы не поверите, – невольно сказал Александр вслух неожиданно даже для самого себя.
– А к нам-то зачем пришли, раз устали?.. – послышался голос из-за спины. Александр вздрогнул. Участковый стоял возле него и уже несколько секунд наблюдал за этим фарсовым этюдом, – Дома не сидится… Что вам? Проходите.
Они вошли в кабинет, в котором стояла атмосфера переезда. Казалось, что участковый недавно вступил в должность, а ранее здесь обитал кто-то другой. А может, это чисто наша народная потребность постоянно всё переставлять с места на место: перестановка дома, на работе, в магазине. Каждые год-два, а то и раз в пару месяцев, чтоб внести элемент чего-то нового и авантюрного в жизнь.
– Понимаете…
"Дм. С. Луковецкий" гласила надпись на шевроне служебной куртки, которая аккуратно висела на стуле. Вообще Александр Игнатьевич начал замечать, что после так называемой "перезагрузки" его голова начала впитывать многое как губка: детали одежды, различные мелочи. Это не отнимало у него рассеянности, но в данном случае помогло избежать маленькой неловкой ситуации.