— Намек понял.
Все посмотрели на дядю Дока.
— А что в последнем пакете?
— Он для Софи, — сказал Мо.
У меня даже руки задрожали. Подарок? Для меня? Я так волновалась, что с трудом развернула рисунок. Еще один рисунок Мо.
Высоко в синем-синем небе, раскачиваясь на морском ветру в подвесном сиденье, летела я над синим-синим морем. А подо мной в голубых волнах резвилась и выпрыгивала из воды пара дельфинов.
Под рисунком стояла подпись дяди Мо: «Держись, Софи!»
77. Воспоминания
Тяжело было прощаться с Бомпи и дядей Доком. Но мы расстались и полетели через необъятный океан, и так странно было осознавать, что мы переплыли его на парусной яхте.
Вот я и дома, и Софи пробудет здесь неделю. Вчера мы гуляли по берегу океана, глядя на воду, и не могли наговориться о нашем путешествии. Мы дошли пешком до того самого места, где впервые увидели «Странницу», где занимались ее ремонтом, вспоминали поездки на острова Блок, Мартас-Винъярд и Грэнд-Мэнан и, конечно, наше длинное, нелегкое плавание через океан к берегам Ирландии.
— Помнишь, ты рассказывала, как собирала моллюсков на острове Блок с Бомпи, когда была маленькой? — начал я.
— Да, — кивнула Софи.
— Если не хочешь вспоминать об этом, скажи. Но я думал, может быть, это был другой Бомпи, твой первый Бомпи…
— Мой первый Бомпи? — Она остановилась.
— Да, может быть, это он брал тебя на сбор моллюсков и, возможно, с вами были и твои родители, твои первые родители…
— Мои первые родители?
— Это, наверное, было хорошее время. Его приятно будет вспоминать, правда? Маленький ребенок, о котором ты мне рассказала… ему, наверное, приятно было бы вспоминать о таких вещах, не правда ли?
— Этот маленький ребенок теперь вырос, — ответила Софи.
Я долго думал о маленьком ребенке. Однажды ребенку повезло — он оказался там, где ему было хорошо, если только не вспоминать о случившемся. Но маленькая девочка все равно вспоминала, и вместе с болью возвращались и добрые воспоминания тоже, и, возможно, она поняла, что отыскала потерянные частицы жизни.
Позвонил дядя Стю, он сообщил, что нашел работу в компании, изучающей дно океана.
— Если бы вы только видели, какое у них оборудование! Как интересно будет увидеть океанское дно! — радовался он.
Сначала Софи очень заинтересовалась и засыпала его вопросами об оборудовании и о том, что можно обнаружить при помощи этих приборов. Но потом сказала мне, что не уверена, что хочет знать, что там, на дне океана.
А мой папа поступил на вечерние курсы живописи.
— Это значит, ты будешь заниматься тем, чем хотел бы заниматься? — спросила его Софи.
Папа ответил:
— Что ж, днем я по-прежнему стану копаться в цифрах, но зато по вечерам я буду художником Мозесом.
Звонил дядя Док, он сказал, что «Странницу» отремонтировали и что, скорее всего, уже через месяц он сможет взять Бомпи с собой на небольшую морскую прогулку.
Софи предупредила:
— Смотри не урони его за борт. Как бы он не упал в воду!
А я сказал:
— А может быть, ты соберешься в Испанию?
Дядя Док согласился:
— Точно. Никогда не знаешь, где закончишь свой путь.
На будущей неделе я, Сьерра-Оскар и Браво-Ромео собираемся встретиться у Софи, чтобы посмотреть на реку Огайо. Софи считает, что путешествие на плоту по Огайо просто пустяки по сравнению с плаванием в океане. Брайан уже трудится над списком того, что нам потребуется для постройки плота. Мы решили, что выкрасим плот в синий цвет и назовем его «Голубая странница».
— Мы отыщем мост, с которого спрыгнул Бомпи, — мечтал я.
— И то место, где перевернулся автомобиль с Бомпи, — добавил Брайан.
— И где Бомпи крестили, и он укусил священника, — заключила Софи.
Пожалуй, пора заканчивать непутёвый дневник.
Пока-пока.
78. Дома
Вот я и дома, как хорошо возвратиться домой! Коди и Брайан тоже приехали ко мне на пару недель.
Должна сказать, что мои теперешние родители ужасно рады, что я вернулась целой и невредимой. По ночам они заходят в мою комнату, садятся на край кровати и, стоит мне открыть глаза, спрашивают: «Все хорошо? Тебе ничего не нужно?» — а я отвечаю: «Все просто замечательно».
В день моего приезда папа устроил барбекю с цыплятами и моей любимой кукурузой.
— М-м, прелестный цыпленок! — промычал Коди.
— М-м, прелестная печеная кукуруза! — подтвердил Брайан.
На десерт мы съели огромное количество шоколадного пломбира. После этого Брайан заявил:
— Чувствую, придется показать им, как печь яблочный пирог.
Вчера мы с Коди и Брайаном стояли на берегу Огайо и смотрели, как течение уносит ветки и листья под железнодорожный мост и дальше, за излучину.
— Разве вам неинтересно, что там, за излучиной? — спросил Коди.
— Ты там бывала, Софи? — заинтересовался Брайан.
— Нет, пока еще не бывала, — призналась я.
— Что ж, — продолжил Коди, — как вы думаете, не пора ли развернуть ту штукенцию, ветреницу, на «Синей страннице» да и в путь?
— Как только раздобудем эти деревянные штукенции — весла, — ответила я.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — заливался Брайан.
Я больше не летаю в страну грез, не попадаю в страну мулов. Я живу здесь и сейчас. Закрывая глаза, я еще вспоминаю запах моря, но чувствую себя так, словно окунулась в чистую прозрачную воду и вышла из нее чистой и обновленной.
Пока-пока, Бомпи. Пока-пока, море.