— Мне, наверное, возможность проникать в чужое сознание, — покаянно сказала Лена. Маркус фыркнул и захихикал шут.
— Как можно дать то, что ты уже имеешь? Смешная ты, Делиена. А с этим ушастым ты как разговариваешь? Он, может, только усилил… А что? Если эльфы могут сомкнуть кольцо и сделать плохонького мага великим, то почему этот старик не может что-то такое сделать в одиночку? Я, правда, ровным счетом ничего не чувствую.
— Я тоже, — согласился шут, — но мне он дал так много, что я даже еще усвоить не могу.
— Ну да, вы там умные беседы всю ночь вели, — заехидничал Маркус, — и ты до дна осушил этот кладезь мудрости…
— До дна? Дна не было видно, Маркус. Лена, наверное, Дарту надо будет какое-то время походить с нами или нам где-то посидеть с ним, чтобы эльфы могли его подучить. Как лучше?
— Дарт местный житель, ему виднее.
— Я, — сообщил шут в сторону, — вообще-то могу в подорожную вписать еще одного голубоглазого эльфа со шрамом на щеке, да так, что даже тот, кто писал эту подорожную, почерк не отличит.
— А чернила такие ты где возьмешь?
— Сделаю, — удивился шут. — Что, я чернил делать не умею? Или пера из гуся не выдерну? Маркус, я книгочей и вообще… шут. Во мне бездна скрытых талантов. Я умею ходить на руках, играть на аллели, драться без оружия и подделывать бумаги. Лена, мне кажется, тебе стоит лечь спать. Ты устала.
Он не спрашивал, но Лена-то понимала, как хочется ему знать.
— В Сайбии все нормально. По крайней мере, так говорит Лиасс. — Она крепко поцеловала Маркуса. — Ариана просила передать.
Маркус довольно заурчал.
После долгих ночных совещаний эльфы решили, что Дарту надо побыть со Светлой и ее спутниками, и лучше уж обнаглеть и пожить открыто в какой-нибудь деревне, чем разбивать лагерь в лесу: в лесу могут сначала мечами порубить, а потом уже начать подорожные спрашивать. В деревне же люди предупредят о стражниках. Светлую — обязательно предупредят. Эльфы обнялись со своим лидером, перекланялись Лене, очень дружески попрощались с компанией и практически растаяли в воздухе. Магии у них не было, а умения остались.
Они шли, как обычно, только Гарвин как самый опытный держался сзади с Дартом и почти беспрерывно что-то ему говорил. Эльфы способны запомнить на слух такой поток информации? Милит раздумывал, каким боевым заклятиям учить свежевыпеченного сильного мага (он уверял, что очень сильного, среди людей такие все-таки встречаются нечасто). Как ни странно, стражники им по дороге не попадались. В одной из деревень, довольно большой и явно зажиточной, они решили остановиться и без труда нашли приличную крышу над головой в виде двух смежных комнат с отдельным входом. Хозяин сделал эту пристройку для сына, когда тот женился, да теперь вот некому в ней жить было: повесили вместе с женой в городе за то, что эльфов прятал, а детишек родить они еще не успели…
Признаться, Лена думала, что уж она-то точно будет бездельничать. Светличать, так сказать. Мужчины обязательно найдут себе занятие, и они нашли: в деревне всегда есть что делать. Маркус с шутом взялись чинить конюшню, эльфы тоже вроде что-то такое прозаическое делали, попутно читая Дарту магические лекции. Лена была почти уверена, что Дарта узнали, уж больно сочувственными были взгляды в его сторону. Она, конечно, и порасспрашивала, и порассказывала, и одежду всю перечинила, если там что нуждалось в починке (стирать, разумеется, не дали), и в основном получилось, что это была одежда Дарта, пооборвался он в своих бегах. Но однажды кто-то из аборигенов увидел, как она перевязывала основательно пораненную руку младшего хозяйского сына, угрюмого подростка, и назавтра Лена обнаружила во дворе смущенно топтавшегося мужичка с отдавленной конем ладонью (это ж как подставить надо было?), потом женщину с сильно обожженной ногой, а там и до застарелого радикулита дошло… Через неделю явилась с ревизией знахарка, к которой иссяк ручеек больных. Старуха была, ясное дело, в сто раз опытнее, да вот лучшая эльфийская целительница ее не обучала, да и магией Светлой она не обладала. У женщины ожог зажил за четыре дня, отдавленная ладонь (слава богу, переломов там вроде не было) начала гнуться на третий день, а радикулит как рукой сняло к утру…
К тому же требовалось пополнить запасы лекарственных трав по эльфийским принципам: ведь уже какая-то зелень из земли вылезла, да и почек разных можно было набрать, мазь от ожогов кончалась, да и крем для лица (а также рук, ног и вообще любых частей дела) пора было сделать… Шут довольно охотно бросил рубанок и молоток, чтобы сопровождать ее по окрестностям, Маркус только зубами скрипнул. Лена пообещала в случае чего мгновенно сбегать под крылышко Лиасса, а на эльфов просто прикрикнула, чтоб не суетились. До сортира провожать готовы от усердия.
Собирала Лена только знакомые травы, листья и почки, шут обдирал нежную кору, которая очень эффективно останавливала кровь, если запасти ее именно ранней весной, а вечерами усердно растирал ее в кашицу и размазывал до сосновой доске для сушки — такой вот был способ, почему-то сначала высушенная, а потом измельченная кора была куда менее эффективна, а высушенная, скажем, на березе вызывала жуткий зуд. Никакие враги им не мешали, если не считать особо назойливых кусучих насекомых. Маркус пытался навялить им свой амулет, да вокруг конюшни этого летучего зверья было еще больше, поэтому Лена отказалась.
Стрела воткнулась в ствол дерева рядом с головой шута. Он, естественно, шарахнулся, рванулся было к Лене, да вторая стрела заставила его замереть. Это были всего лишь стражники.
— Эльф?
Шут покачал головой.
— Полукровка.
— Видишь особенную разницу, урод? Подорожная где?
— В дорожном мешке. А мешок в деревне.
— С собой, значит, нету. А оружие с собой, значит, есть…
— А как он будет меня защищать без оружия? — удивилась Лена. В этом мире она благоразумно носила только черное платье Странницы. Стражники смешались.
— Светлая? Это твой эльф, что ли?
— Это мой полукровка, — кивнула Лена, — и эльфы у меня есть. Трое. И у меня есть подорожная на всех моих спутников.
— А-а-а… э-э-э… они из этого мира?
— Нет, из другого.
— А не видела ли ты в своих странствиях голубоглазого эльфа с рубцом на левой щеке?
— У меня два голубоглазых эльфа, и у одного шрам на щеке. А что?
— Откуда у него этот шрам?
— Ты разговариваешь со Светлой, стражник, — напомнил шут. — Будь почтителен.
— Я должен проверить твоих эльфов, Светлая.
— Иди и проверяй, — пожала плечами Лена. — Я должна собрать первоцвет именно сегодня и именно в этот час. Если хочешь, чтобы я тебя сопровождала, тебе придется подождать.
Конечно, первоцвет можно было собирать еще две недели, но у Странниц свои причуды. Стражник почесал в затылке, сдвинув на нос металлический шлем.
— Да нет, не нужно… А на этого эльфа точно подорожная есть?
— Разумеется. Его зовут Рош Винор, и он не эльф, а полукровка. Будь точен, стражник.
— Все-таки и его проверить надо. Пусть он с нами пойдет.
— Он нужен мне здесь.
Поперепиравшись еще несколько минут, Лена согласилась вернуться в деревню. Шут мастерски подделал подорожную, и ему было нетрудно, потому что дурак писарь приглашающе оставил там довольно много места между текстом и подписью чиновника, и свежевыдуманное имя вошло, и особые приметы. Эльфы кажутся людям похожими, тем более светловолосые и голубоглазые, и Лена, увидь она впервые Гарвина и Дарта, не нашла бы в них особенной разницы.
Люди встречали стражу крайне неприветливо. Наверное, имелись прецеденты, но в присутствии Лены стражники вели себя пристойно. Надо было видеть, как они отшатнулись, когда полуголый Милит, делавший что-то, согнувшись в три погибели, медленно распрямился: его рост и сложение внушали некий трепет, а шрам на боку убедительно доказывал, что ему и драться доводилось. Гарвин даже головы не повернул, продолжая разговаривать с Дартом. Светловолосым эльфом со шрамом на правой щеке. Это как? Маркус принес подорожную. Он, правда, никакого интереса не вызвал: ну человек и человек, вон их полдеревни, разве что мечей не носят. А Маркус демонстративно надел, когда ходил за подорожной. Люди, столпившиеся немного поодаль, тихонько ворчали, создавая гудение пчелиного роя: мыслимое ли дело, спутников Светлой проверять…