Обтираясь полотенцем, я подумала, что без Эдерна у меня могло и не быть подобной комфортной передышки.
Я вышла в его рубашке и увидела, что он успел переместиться на постель. Сняв сапоги, Эдерн сидел, прислонив подушку к изголовью, откуда и прошёлся по мне довольным взглядом.
— Хорошо села.
Я только закатила глаза и опустилась на край кровати, просушивая волосы полотенцем.
Внезапно моя рука замерла, а взгляд упёрся в пустоту.
— Меня пытались сжечь на костре церковники, — выпалила я, опуская руку. — Фактически поймали с поличным, — я несколько раз моргнула и перевела взгляд на Эдерна. — Я — эллан.
Этот факт прозвучал как вызов. С одной стороны, Эдерн должен был знать, с кем связался, и какими могут быть последствия помощи мне. С другой, с отчаянной безрассудностью захотелось посмотреть, как он отреагирует. Будет ли его реакция похожа на всех прочих, кого я здесь встречала?
Но Эдерн даже бровью не повёл. Как смотрел на меня участливо, так и продолжил смотреть. Словно я сказала, что на улице дождь, не больше.
— Как ты спаслась? — тихо спросил он, вместо всего того, что я успела напредставлять себе.
Я опустила глаза на безвольно лежащие на коленях руки.
— Меня и ещё одну девушку спас какой-то ненормальный. Он украл коня старшего волита, а потом задержал погоню.
Брови Эдерна сдвинулись к переносице.
— Здесь найдётся немного героев, способных кинуть вызов церкви.
Мой взгляд остановился на топорике, который я выложила из сумки, когда искала ночную рубашку.
— Это его оружие, — кивнула я в ту сторону.
— Признаюсь, я уже осмотрел его. Любопытная вещица. Я не силён в оружие, но видел многое у разных мастеров и могу сказать, что подобной работы мне ещё нигде не встречалось. Выглядит необычно.
Я снова посмотрела на топорик. Даже не беря в руки, я знала, что лезвие покрывал матовый налёт. У самого основания виднелись витиеватые узоры, словно в этих местах намеренно оставили металл без покрытия. Тёмную деревянную рукоятку обхватывали снизу и сверху металлические кольца, где в углублениях поблёскивали тёмно-синие камушки.
— Ну что ж. Мне повезло. Ещё и необычную вещицу прихватила с собой, — намеренно легкомысленно ответила я, поднимаясь с кровати.
Ощущение слабости накатило с новой силой. Надо было подкрепиться, что я и сделала. Пока уплетала остывшую еду, Эдерн погрузился в мысли, как и я. Ни вкуса, ни удовольствия не получила, зато организм насытился.
Доев, я заглянула в сумку, достала гребень из кармашка и подошла к овальному зеркалу, величиной с тарелку, которое висело на стене рядом со шкафом.
Я хотела расчесать волосы, но, взглянув на себя, передумала.
— Мне надо подстричься. Так им будет сложнее узнать меня, — я обернулась к Эдерну. — У тебя есть ножницы? Или даже нож сойдёт.
Эдерн не спешил отвечать, а внимательно смотрел на меня непривычно серьёзным взглядом. В этот момент я поняла, что под всем этим налётом легкомысленного мальчишки скрывается немалый опыт и глубокое понимание. Я предполагала, что на пару лет старше его, но в этот момент ощутила себя маленькой и глупой.
— Нож есть, но не торопись, — он легко поднялся с кровати и подошёл ко мне, глядя в глаза.
От этого пристального взгляда что-то внутри начало съёживаться.
— Это может привести к обратному эффекту. Карса не Лония, здесь женщина с короткой стрижкой привлечёт больше внимания. А, кроме того... Ты и так из-за них достаточно настрадалась, да и не только ты. Не стоит из-за них лишаться ещё и волос.
От этого продирающегося в самую глубину взгляда и сочувственного голоса у меня внутри что-то надломилось. Последняя хрупкая стеночка, которую я наскоро выстроила между собой и эмоциями, сломалась. Я неожиданно начала плакать, быстро переходя на рыдания.
— Хочешь обниму? — спросил Эдерн без тени насмешки.
Я коротко кивнула, захлёбываясь. Его руки крепко сомкнулись вокруг меня. Я поняла, что если бы ответила отрицательно, он бы не стал навязывать своё утешение.
— Почему... Почему они так жестоки? — спросила я, уткнувшись ему в грудь.
— Тише, — Эдерн начал гладить меня по голове. — Потому что боятся потерять власть, — его голос оставался ласковым и негромким. — Я третий год езжу в Карсу и давно понял, что церковь здесь прибрала власть к рукам. Они контролируют всё: от торговли до строительства. Ты бы видела, какие дворцы они понастроили в Прасе — своём городе-обители церкви истинного света... А элланы — это огромный риск для них. Вы сильны и вас нельзя контролировать так, как они контролируют сейчас обычных людей. Проще объявить само явление элланов как зло и вычищать всех причастных.
На этих словах слёзы полились новым потоком. От несправедливости и ужаса подобного зверства всё сжималось внутри.
— Прости, — глухо пробормотал Эдерн, продолжая размеренно гладить меня по голове.
И это помогало. Через некоторое время неконтролируемый поток слёз начал иссякать.
— Ты прав. Я думаю, у них это получилось из-за обособленности от остальных королевств.
— Да, в другом случае это не обрело бы такой размах.
Я ещё немного постояла в его объятиях, затем высвободилась и пошла умываться, хлюпая носом. Надо было привести себя порядок, никакие платочки тут уже не справятся. Учудила целый потоп. На этих мерзавцев даже слёзы было жалко тратить.
— Спасибо тебе, — сказала я, как только вернулась и снова посмотрела на зеркало. — Но всё же с короткими волосами будет надёжнее.
— Обрезать волосы ты всегда успеешь, а вот быстро потом не отрастишь. А вы, девочки, переживаете даже за отрезанный сантиметр, хотя перед этим заверяете, что нисколько не расстроитесь, — со знанием дела сказал Эдерн, взяв меня под руку и подводя к зеркалу. — Одна из моих сестёр не любит возиться с волосами и, чтобы не стричься, придумала причёску, в которой волосы не мешают и выглядят как короткие, — он взял мои пряди и начал что-то мастерить.
— Такое ощущение, что ты сам это делал, — я наблюдала за ним с любопытством.
— Она иногда просит помочь, когда самой лень. Да и другим сёстрам я часто заплетаю косы, когда бываю дома.
Ощущения от прикосновений были приятными. Эдерн не дёргал волосы, а мягко перебирал их. В самих же словах звучала привычная теплота. Дом он явно любил.
— Много у тебя сестёр?
— Четверо. Я один не вписался в коллектив.
Я усмехнулась, подумав, что он как раз таки умело вписывался в женское общество благодаря лёгкости, приобретённой, очевидно, в общении с сёстрами.
— У тебя есть какие-нибудь заколки?
— Да, подай сумку.
Эдерн, не выпуская волосы из руки, наклонился вместе со мной и поднял сумку, к которой был ближе. Я отыскала две шпильки и несколько шнурков, которые использовала, чтобы завязывать косички. Он обошёлся шпильками.
Его пальцы продолжали нежно проделывать все манипуляции. Я сама порой была не так бережна со своими волосами. В какой-то момент даже прикрыла глаза от удовольствия. Чёрт с ней, с причёской. Пусть продолжает.
Через несколько секунд я почувствовала, как его рука начала медленно спускаться по шее вниз в ласковом касании.
Я открыла глаза.
— Я могу остановиться, — Эдерн встретился со мной взглядом в зеркале.
Он стоял за спиной, близко. Я чувствовала исходящий от него жар. Или это мне стало жарко? Не важно.
— Не останавливайся, — тихо, но уверенно откликнулась я.
Во взгляде Эдерна что-то сверкнуло. Он лёгким касанием поцеловал шею сзади. И ещё. Рой мурашек устремился вдоль позвоночника вниз. Это было почти невыносимо. Но хотелось продолжения.
Пока он целовал меня за ухом, его руки прикоснулись к бёдрам и неторопливо начали подниматься вверх.
Дойдя до края рубашки, руки замерли. На пару секунд он встретился в зеркале с моим замутнённым взглядом. Я прикрыла глаза в немом согласии. Ткань начала задираться вверх.