Через несколько шагов передо мной предстала прямоугольная площадь во всей своей полноте. Взгляд тут же метнулся на длинный помост, находящийся слева. Огонь уже вовсю бушевал.
— Нет, нет, нет... — вырвалось у меня негромкое отчаянное отрицание.
Я лихорадочно всматривалась в бушующее пламя, пытаясь понять, был ли там кто-то живой. Но уже понимала, что выжить в таком огне невозможно.
Я опоздала. Помост, почти на всю длину площади, горел без прорех.
Паника и слабая надежда, тлевшая на протяжении всего пути, сгорели в тех жарких языках, которые пожирали невинных людей. Внутри начало подниматься что-то тёмное и густое. Гнев. Горький, как пепел. Он разливался по венам горячей жижей.
Я перевела взгляд на тех, кто находился перед костром. Моё положение было удачным. Я оставалась сбоку от площади, вне зоны их видимости, но с хорошим обзором.
На безопасном расстоянии от горящего помоста стояли полсотни мужчин. Наверное, выгнали всех, кто был в церкви, потому что меня до сих пор никто не побеспокоил. Они выстроились в ряд, а перед ними главный фанатик что-то вещал толпе, стоящей на расстоянии за огороживающей верёвкой, натянутой между низкими столбами. До меня тоже доносился его голос благодаря акустики площади, но я даже не пыталась вслушиваться в слова. Мне было плевать, чем он оправдывал сожжение стольких людей.
Внутри уже всё кипело. Я ненавидела эту площадь, которая, наверняка, предназначалась только для подобных ужасных сборищ. Я ненавидела фанатиков, вырядившихся в белое, словно это скроет, что их руки по локоть в крови. Да они с головой окунулись в этот кровавый чан. Я ненавидела толпу зевак, пришедших поглазеть на страшную и мучительную смерть тех, кто недавно ходил с ними под одним небом.
Краем сознания я понимала, что мне надо уходить. Тут уже ничем не поможешь. Но не могла заставить себя сдвинуться с места. Перед глазами внезапно мелькнули золотые нити и тут же пропали. Дело совсем дрянь. Ноги словно приросли к брусчатке, а голова раскалывалась от напряжения на энергетическом уровне.
И тут я услышала над самым ухом тихий бархатистый голос:
— Не сдерживайся. Живых там уже не осталось.
Меня окончательно парализовало. Я боролась с собой, стараясь не допустить взрыва свободной энергии, и не могла обернуться.
— Они скоро уйдут, — я не сомневалась, кого имел в виду незнакомец. — А за толпу не переживай. С ними ничего не случится, поверь мне.
С какого, хотелось бы знать, верить ему, но... Я поверила. Не разумом, а каким-то чутьём, потому что времени обдумывать сказанное или задавать вопросы не осталось. Я почувствовала, что снова проиграла.
Позади уже никого не было. Я не видела, но остро ощущала это.
Миг, и перед глазами вспыхнула белая вспышка, причиняя невыносимую боль, которая заслонила всё. Кажется, в этот раз я даже не закричала.
Пришла в себя я уже на земле. Сознание, казалось, очухалось наполовину. Я вскинула голову и посмотрела на площадь, которая изменилась.
Костры больше не горели. Да и самого помоста уже не было. Всё: и тела, и недогоревшая древесина — превратились в пыль. Там, где ранее стояли волиты, виднелись почерневшие останки. Или это были обломки? Уже не разберёшь. Арки над головой тоже больше не существовало. Она осыпалась пылью. Брусчатка в некоторых местах вздыбилась, потрескалась или раскрошилась.
Справой стороны площади по раскуроченным обломкам пытались выбраться люди, создавая давку у выходов. Среди них я не заметила никого в белом. Но радости по этому поводу не испытала.
Я опустила голову. Внутри образовалась пустота. Казалось, от меня осталась только оболочка, которая ничего не ощущала.
Я с трудом перевернулась и, опираясь на потрескавшуюся стену, встала и побрела к коню. Садиться на него я не стала. Не удержалась бы в седле. В этом переулке до сих пор никого не появилось. Но как только мы вышли из него, картина изменилась. Люди в панике бежали в разные стороны, и никому не было до меня дела. Только конь стал нервно перебирать копытами, чувствуя страх, объявший всех вокруг.
Я дошла до окраины города, вышла из него, а когда сбоку замаячил лес, свернула туда. Среди ветвей и кустарников я пробиралась так долго, как только смогла на слабеющих ногах, и буквально свалилась у корней какого-то дерева, отключившись.
***
Сознание прояснялось медленно. Мелькнула мысль, что я умерла. Меня окутывала тьма и холод. Но это нисколько не напугало. Потом с опозданием дошло, что глаза просто были ещё закрыты. Не сразу, но я открыла их и увидела серый приглушённый свет. Значит, не ночь. Но какой день? Я тут же поняла, что это не важно.
Я приподнялась, осознав, что так и валяюсь у дерева. Вроде бы замёрзла, но холода не чувствовала, просто знала, что он есть. Попробовала встать. Сил, на первый взгляд, немного прибавилось, но чувства не вернулись. Вообще никакие. Я огляделась и неподалёку увидела коня, который смотрел на меня. Значит, не ушёл. Я приблизилась к нему.
— Думал, скопытилась или нет? Бедолага, пришлось же тебе догадки строить, — я погладила его по носу.
Затем взяла под уздцы и повела за собой.
Я не понимала, зачем куда-то иду. Ничего не имело значения. Внутри было пусто, и мир оставался пустым. Но конь-то в этом не повинен. Ему нужен корм и отдых. Он заслужил. Ближайшим местом, где можно было дать ему необходимое, являлся Ирезд. Так почему бы не пойти туда? Зачем переться куда-то ещё? Вопросы порхали в сознании меланхоличными бабочками.
Я не боялась. Понятия не имела, видели меня на площади в момент взрыва или нет. Мне было безразлично. В конце концов, если поймают, то по заслугам. Я ведь убила людей. И не важно, что они были конченными сволочами. Я их убила.
Неспешным шагом мы вернулись в Ирезд. Сил прибавилось ненамного, да и коня стоило поберечь. Он, наверняка, был истощён. И ведь зазря так мучился.
Не замечая никого вокруг, улица за улицей мы набрели на гостиницу. Редкость для Карсы. Здание было выше соседних и занимало место нескольких обычных домов. Приличное заведение.
Я на автомате привязала коня к поручню, отстегнула сумки и зашла внутрь. Приглушённый свет не резал глаза. Ну хоть что-то здесь было хорошо. Не осматриваясь по сторонам, я направилась прямиком к стойке. Скинула на пол сумки и плюхнулась на высокий стул. Я залезла в карман куртки и под нахмуренным взглядом прохлаждавшегося от безделья добротного мужчины в кожаном жилете вытащила горсть монет. Не пересчитывая, высыпала их на стойку.
— У входа конь. Ему еды, воды и почесать. Мне — выпить и покрепче.
На это чернявые брови мужчины взметнулись вверх. Но спорить он не стал. Сгрёб деньги, прошёл к задней двери, что-то крикнул и вернулся. Достал стеклянный бокал, впервые на моей памяти в Карсе, и плеснул в него тёмную жидкость.
— Конём уже занимаются, — придвинув мне напиток, сказал он и стал пересчитывать деньги.
Я взяла бокал и залпом осушила его. Зря. Горло опалило огнём, и я зашлась в кашле.
Только кашель отпустил, как кто-то подошёл и встал рядом. Я не обратила внимания на пришедшего, желая попросить добавки. Но тут услышала совсем близко уже знакомый бархатистый голос:
— Пора нам с тобой поближе познакомиться.
Я не успела оглянуться. Только почувствовала, как ко рту прижали резко пахнущую тряпку. В следующий момент перед глазами всё поплыло.
Дополнительные материалы
Художник: Юлия Полетаева
Нарисовано мной :
Художник: Юлия Полетаева
Художник: Юлия Полетаева
Художник: Юлия Полетаева
Художник: Юлия Полетаева
Нарисовано мной :
Нарисовано мной
