Впрочем, дальнейшие расспросы можно оставить на потом. Если выживу, у меня ещё будет возможность побеседовать с Вэнром. А если нет, то смысла в текущем разговоре всё равно не будет.
Открыв дверь, выхожу в коридор. В его конце стоит слуга, который немедленно шагает навстречу. Отвешивает поклон.
— Автомобиль готов. Господин Паррот просил передать, что ждёт вас в гостиной, — сообщает парень в ливрее, стараясь смотреть мне в район корпуса. Это у них такие правила этикета? Или по какой-то причине опасается взглянуть в глаза?
Добравшись до гостиной, сталкиваюсь со Стаксом, который сразу же протягивает мне тонкую пачку банкнот. Двадцать купюр достоинством в пять цехинов каждая.
Убрав деньги, достаю из кармана телефон и нахожу фотографию деда.
— Вы видели этого человека? — вытянув руку, показываю экран устройства фабриканту и брови мужчины ползут вверх.
— Извините, не могу припомнить. А что это у вас? Как вы засунули туда его картинку? — сразу же интересуется он, разглядывая телефон.
Вернув аппарат на место, покачиваю головой.
— Слишком долго объяснять. Боюсь, вы всё равно не поймёте, — даю я максимально честный ответ.
Уже закончив говорить, понимаю, что формулировки звучат отчасти обидно. Но Стакс сохраняет полное спокойствие. Вместо того, чтобы задать вопрос повторно или оскорбиться, ведёт нас во двор, где уже ждёт машина.
Когда выезжаем, чувствую, как внутри появляется лёгкий мандраж. Несмотря на бушующую ярость, разум осознаёт риск авантюры и активно пытается высчитать вероятность гибели. Каждый раз получая весьма неутешительный результат.
За те полчаса, что машина везёт нас до фабрики, несколько раз почти поддаюсь искушению передумать. Останавливает только фигура Наты, которая каждый раз всплывает перед глазами. Я должен рискнуть. Иначе правды не выяснить. Уж лучше сдохнуть, пытаясь что-то сделать, чем дальше гнить заживо в ломбарде, утратив всякий интерес к жизни.
Шофёр подвозит нас к воротам фабрики. Повернув голову, болезненно морщит лицо.
— Я буду ждать вон на той улице. Как закончите, просто выйдите через ворота, я вас сразу увижу.
Скашиваю взгляд на Вэнра, чьи руки слегка потрясываются. Сейчас поэт точно не в состоянии давать советы. Боюсь, он даже плохонькой рифмы сложить не сможет.
Молча киваю шофёру, сразу же открываю дверь. Поставив ногу на дорожное покрытие, снова слышу голос водителя.
— А ваш форинг?
Судя по контексту, он имеет в виду Вэнра. Выходит, форинги, это что-то вроде помощников или наёмных бойцов?
— Я подожду здесь. Сегодня Кир пойдёт один, — выдавливает из себя слова поэт.
Пару секунд подождав, убеждаюсь, что вопрос исчерпан и всё-таки выхожу наружу. Сумка со старыми вещами остаётся в салоне. По дороге я лишь достал оттуда дедово кольцо. Раз эта штуковина настолько ценна, лучше держать её поближе к себе.
Оглянувшись на автомобиль, шагаю к воротам фабрики, обнесённой высоким забором. Останавливаюсь около приоткрытой створки.
Двор, в котором сложены штабеля ящиков с готовой тканью, производственные цеха, высотой в несколько этажей. И притаившийся где-то там монстр.
Достав из кобуры револьвер, взвожу курок. Указательный палец держу около спускового крючка.
Теперь несколько шагов вперёд. Снова подождать. Реакции со стороны пустотника не следует, так что я продолжаю двигаться дальше, быстро добравшись до первой “груды” длинных деревянных ящиков.
От неё перехожу к следующей. Затем дальше. Для начала проверю двор. Как знать, вдруг монстр среагирует на цель и кинется сюда? На мой взгляд, открытое пространство более удобно для прицельной стрельбы, чем замкнутые помещения цехов. Конечно, если тварь не окажется сверхскоростной.
Услышав шорох, замираю около очередного штабеля с готовыми изделями. Оглядываюсь по сторонам. Откуда шёл звук? С какой стороны?
— Ты пришёл поиграть со мной? Глупый человек. Я не хочу играть, я хочу есть.
Глава V
Голос чем-то похож на детский. Но со странными шипящими нотками, как будто со мной говорит не совсем человек.
В первый момент берёт оторопь — я могу лишь оглядываться по сторонам. Потом беру себя в руки. Вэнр говорил, что пустотниками часто оказываются люди. Так почему я решил, что тут будет какой-то неразумный монстр?
— Глупый, глупый дядя. Почему ты не бежишь, как остальные? Хочешь убить меня? Да? Поднимешь руку на ребёнка?
Формулировки сбивают с толку. Сознание моментально накидывает картины того, как я стреляю в маленькую девочку, быстро остужая боевой запал. Приходится отвесить затрещину внутреннему моралисту, чтобы сосредоточиться. Даже если раньше эта тварь была ребёнком, то сейчас не должна иметь ничего общего с человеческой расой. Собственно, люди при всём желании не могут издавать таких шипящих звуков во время разговора.