– Сиди здесь, – бросил Николас.
Но, разумеется, София поплелась за ним, спотыкаясь от выпитого. Человек не поднял взгляда, даже когда они сели на пустующие стулья за его столиком.
– Тута занято, – буркнул незнакомец. – Я жду кумпанию.
– Полагаю, она уже прибыла, сэр, – заметил Николас. – Кажется, у нас есть общий знакомый.
– Неужто? – мужчина повертел оловянную кружку в руке. Повертел снова. И снова. И снова. Наконец, София выбросила руку и прихлопнула его ладонь, опередив Николаса на доли секунды.
– Хочешь и дальше испытывать мое терпение? – процедила она. – Давай, попробуй.
Страж отпрянул от ее стального голоса, моргнув, едва разглядел ее лицо – и черную повязку на нем.
– Ты это на маскарад нацепила, милочка, или просто…
Николас прокашлялся, уводя мужчину с опасной дорожки.
– Мы ждали… кое-кого другого.
Кожа стража выглядела, словно ее оставили у огня просушиться да забыли на несколько часов дольше необходимого. Николас хорошо знал такие лица – свидетельство долгих лет работы в море или у моря. Обежав зелеными глазами комнату, старик стянул шляпу и поправил парик.
Затем подтвердил, что понял Николаса:
– Видел тут… скажем так, видел такие рожи, которых обычно стараюсь обходить за милю. Прочесывают берег и город очень плотно. Поневоле задумаешься, стоит ли выручать леди из беды.
– Осторожность никогда не повредит, – кивнул Николас. – И где же та леди?
Старик, не обратив внимания на его слова, продолжил тем же капризным тоном:
– Говорили, от вас будет один. Ты, кажись, подходишь, – он перевел взгляд на Софию. – А об ей не слыхал.
Глаза Софии сузились в щелочки.
– Это мой компаньон, – пояснил Николас, пытаясь не дать разговору оборваться. Он понимал необходимость конспирации, но каждая секунда, в которую они не искали астролябию, была секундой, потраченной напрасно. – Так вы приведете нас к той леди?
Человек сделал большой глоток из кружки, закашлявшись, и замотал головой. Еще один вороватый взгляд вокруг, и его рука исчезла в складках плаща. Пальцы Николаса снова нырнули в карман, сжимая рукоять кинжала.
Но незнакомец вытащил не пистолет и не нож, а сложенный лист пергамента, расстелив его на столе. Николас, взглянув на красную восковую печать с выдавленным древом Линденов, снова поднял глаза на старика. София же выхватила пергамент, перевернула и встряхнула, словно ожидая, что из складок посыплется яд.
– Наш… цветок, – проговорил старик, подчеркивая выбор слова, – занят другими делами. И теперь, оказав ей любезность, я откланяюсь, чтобы…
– Любезность? – переспросила София, от эля ставшая бесцеремоннее обычного. – А вы разве не страж?
Мужчина оттолкнулся руками от стола.
– Был стражем, пока другая семья не поубивала моих. Теперь делаю, что заблагорассудится. Что в данном случае означает: откланиваюсь.
Николас встал в то же миг, что и страж Линденов, догнал его в толпе и схватил за рукав:
– Что еще за «другие дела»? Мы ждали ее…
Страж вывернулся из рук Николаса, задев другого завсегдатая таверны и плеснув элем Николасу на ботинки.
– Я похож на того, кому Роуз Линден станет открывать свои треклятые тайны?
Справедливости ради, учитывая его помятый вид и весьма впечатляющий шрам вокруг шеи, который мог остаться только от веревки, он был очень даже похож.
– Она сообщила вам еще хоть что-нибудь? – нажимал Николас, раздражаясь от того, что приходится повышать голос, перекрикивая повизгивание скрипки и громогласный смех завсегдатаев. – Она еще на острове?
– Ты по-аглицки-то разумеешь, милок? – усмехнулся страж. – Мне тебе, что, по-хранцузски растолковать или…?
Женский вскрик прорвался сквозь раскаты басовитого мужского гомона. Николас обернулся к их новому столику, обнаружив рядом с ним девушку-служанку, лихорадочно собиравшую раскиданные по столешнице осколки. Еще одна щуплая фигура в синей матросской курточке промакивала жидкость, капавшую со стола на пол.
– Ты, корова! – заорала София, выхватив тряпку из рук смущенной девушки и хлестнув ее по переднику.
– Случайно… Простите, ради бога… Споткнулась… – бедняжка едва могла выдавить полслова.
– Ты что, слепая? – расходилась София. – У меня один глаз, а я и то лучше вижу!
– Удачи тебе с компаньоном, – хмыкнул страж и, пока Николас оборачивался, уже вынырнул в другом конце зала, отделенный людским морем. Ветер вновь от души грохнул дверью, и страж растворился в ночи. Хозяин «Трех корон», отставив поднос с пойлом, пошел заложить засов, прежде чем дождь промочит пол.