– Адриана из Книза, убийца, ведьма и еретичка! – Герольд, сидевший на лошади, покрытой попоной королевских цветов, ерзал в седле от холода. – За ужасные богомерзкие дела, противные христианской вере, установленному порядку и человеческой натуре…
Но тут его прервали.
– Эй, палач! Зажигай! Я замерзла ждать! – Слова эти сопровождались издевательским хохотом.
Когда ошеломленные люди поняли, кому принадлежит голос, они закрестились и зашептали молитвы, не вынеся подобного, а епископ воскликнул:
– Продолжай!
Ему было явно не по себе.
– Высший суд Лауданской провинции, в неизреченной милости своей, желая спасти грешную душу для жизни вечной, постановил предать тебя смерти без пролития крови. Amen.
Раймунд опустился на колени. Сейчас…
– Смерть тому, кто двинется с места!
У столба стоял Вельф с обнаженным мечом в руках. Вскочив на ноги, Раймунд увидел словно выросших из-под земли пятерых лучников, целящихся в судей.
– Остановись, безумный! – В возгласе епископа смешались мольба и приказ. Тем временем из мирной с виду толпы один за другим стали появляться вооруженные люди, заполнявшие пространство перед костром.
Вельф вспрыгнул вверх.
– Я здесь господин… Я велю… – выдавил наследник.
– Дайте же мне умереть спокойно! – Адриана рванулась на цепи. Этот отчаянный крик ничем не походил на предыдущий. Она, видимо, уже плохо понимала, что происходит.
Удар меча перерубил цепь. Вельф сгреб Адриану в охапку и спрыгнул с костра – голова ее откинулась назад, зубы клацнули. Люди Вельфа сомкнулись вокруг них, а народ расступился. Кто-то опрокинул бочку, и угли с шипением высыпались на снег. Беглецы пробивались к воротам. У караульной башни их ждали кони, а кое-кто прихватил лошадей охраны. И внезапно Раймунд, еще не в состоянии оценить, что он делает, вышиб из седла ближайшего стражника, вскочил на коня и поскакал за ними.
Вслед несся вопль Унрика:
– Решетка! Почему она поднята?!
За стенами обретался небольшой конный отряд. Здесь произошла краткая задержка – те, кто остались пешими, садились на коней, и Раймунд успел присоединиться к ним, когда они переезжали через мост. Но только они оказались на другой стороне, за спиной послышался грохот. Оглянувшись, Раймунд увидел, что мост рухнул, а какие-то люди, выбравшись из рва, бегут в направлении ближайшей деревни. Раймунд догнал Вельфа. Во время остановки у ворот тот успел снять плащ и завернуть в него Адриану – заметна была лишь седая прядь, лежавшая поверх капюшона.
– Я с вами! – прокричал он сквозь ветер.
Вельф что-то ответил, Раймунд не расслышал. Это было и неважно. Он смотрел на этого человека, который не предавался отчаянию в минувшую ночь, а успел связаться со своими и предупредить их – у него ведь были два спутника, про которых думали, что они спят себе, – нашел людей, знавших Адриану на войне и помогавших ей в замке, кого купил, кого уговорил, так что решетка в нужный момент оказалась поднята, ворота открыты, а деревянные опоры подрублены, разместил своих в толпе, – в общем, сделал то, что сделал. За одну ночь многое можно успеть… Насколько он преуспел – увидим.
Вместе с теми, кто ждал у стен Гондрила, здесь было не более восьми десятков людей – ничтожно мало по сравнению с гарнизоном Гондрила, но безрассудная отвага порой опрокидывает все расчеты. Впрочем, и здесь был расчет на неожиданность, а остальное сделает преимущество во времени. Через несколько часов бешеной скачки впереди показался бревенчатый частокол Нижней Лауды. Уже темнело. Со свистом влетели всадники в распахнувшиеся перед ними ворота. На крытой дранкой крыше ближайшего дома человека прыгал, орал и размахивал руками. Это был Север, а дом оказался постоялым двором. Север тут же полез вниз по приставленной лестнице, и, прежде чем они подъехали к крыльцу, подскочил к ним.
– Ну как? Удача?
– Как видишь, – ответил Вельф.
Спешившись, Вельф с Адрианой, Север, оказавшийся тут же Ив вошли в дом, а за ними и Раймунд. Хозяин с поклоном проводил их в зал, где было жарко натоплено, что особенно чувствовалось после стольких часов на морозе. И сразу же Адриана вскрикнула:
– Ох, ноги мои, ноги! – слезы покатились по ее щекам. Тепло очага причиняло обмороженным ступням невыносимую боль.
Откуда-то появились шерстяные рукавицы и фляга с водкой. Адриану опустили на пол, совершенно закрыв ее от взгляда Раймунда. Хозяйка растирала ей ноги, все остальные окружили Адриану, подавая отрывочные советы и толкаясь.
Вельф, придерживавший Адриану за плечи, не разгибаясь, сказал:
– Север! Проверишь караулы, потом можешь отдыхать. Пусть тебя сменит Саул. Передай Джомо, чтоб сходил на конюшню, взглянул, что с лошадьми. Если услышишь тревогу – подымай всех. Я буду здесь.
Север немедленно вышел. Раймунд решил, что ему тоже не вредно будет осмотреться, последовал за ним. Он остановился на крыльце, опершись на перила. Дома вокруг были приземистые, беспорядочно скученные. Неподалеку заходилась лаем собака, даже собачонка, судя по визгливому тявканью. Кругом виднелось множество следов. Между домами показалась женщина, выплеснула помои на снег и исчезла. Пахло дымом и навозом. Все было так непохоже на Гондрил, что Раймунд вздохнул. Рядом с крыльцом были сложены дрова, но они для кухни, а не для казни. У ворот пристроена башня, квадратная, как колодезный сруб. Там, похоже, и сидят Вельфовы караульщики…
Пока он глядел на башню, кто-то задел его, выходя из двери. Это был Джомо Медведь.
– Ты? Ну… А я-то думал, ты из этих… А ты, оказывается, за нас.
– Я за вас.
– Вот и славно.
– Много вас тут?
– Достаточно, чтоб заварить славную кашу. – Он засмеялся. – Право, будет весело! Из-за другой бабы я бы не стал ввязываться, и Вельфа бы отговаривал, но Странника мы все тут знаем… Ну, я пошел. А ты здесь особо не шатайся, народ у нас сам знаешь какой, пришибут еще в темноте ненароком… – он удалился, тяжело хрустя снегом.
Постояв еще немного, Раймунд вернулся в дом. И там, в тепле и полумраке, впервые ощутил, чего стоило ему напряжение этих суток. Проковылял поближе к огню по пустому, как ему казалось, залу.