Незаметным образом приблизились мы к тому месту, на котором по преданиям и по карте древней истории Бессарабии [108]лежит г. Тирас [109]; время стерло его с лица земли, и трудно отыскать его могилу; может быть, с. Паланка [110] есть то место, где жила нескромная переселенка с острова Мило [111]; она прекрасна и жива, как воображение пламенного, влюбленного Анакреона [112], власы ее, как блестящий поток струящейся лавы, легкие сандалии и тонкое, прозрачное, как облако, покрывало составляют всю ее одежду.
Но, может быть, Тирас был там, где впоследствии славяне основали Бел-Город и где ныне Аккерман [113], это все равно для нас. Не Овидий [114] ли жил, спросят меня, за Днестровским лиманом? там виден город Овидиополь. Нет, скажу я, Овидий Назон был сослан Октавием Августом в г. Томи в Мезии, где теперь г. Мангалия; там жил 10 лет изгнанный поэт. Может быть, какой-нибудь генуэзский корабль завез надгробный его камень вместе с балластом на место нынешнего Овидиополя и неумышленно поселил в потомстве сомнение к преданиям.
Зачем нам знать, где жил изгнанник сей, И прах его влачить с кладбища на кладбище? Он жил, он пел, и вечное жилище Поэта в памяти людей!
Теперь, добрые мои! перед нами Черное море. Воображению нашему представляется уже грозная стихия со всеми ее ужасами и тот корабль, который, помните вы, ветры носили в пучине, и та страшная минута, в которую все снасти лопнули, вода заструилась и бедные пассажиры воскликнули: гибель! Плач и вопли заглушили бурю, сердца облились кровью, и вы – бросили книгу из рук своих! Кто помнит из вас, милые охотники до чтения, Оберона [115] и те прелестные строфы, которые кончаются словами: Sie hören nicht? [116] Это также было на море, и в самую критическую, щекотливую минуту.
Бурю на море мне никогда не случалось видеть; должна быть ужасна! я читал путешествие капитана Кука [117]; но бурю в чистом поле мне случалось видеть. Вот как описывает ее бурный поэт! [118]
Тучи прежде времени угасили день; я не виноват, внимательные, добрые мои читатели.
День XIII
Однако ж, я думаю, как скучно ему ездить всякий день по одной и той же дороге. Вообразите, что эта история продолжается слишком 7 тысяч лет [123] не говоря о безначальности и бесконечности.
Всякий, кто имеет права, должен ими пользоваться, иначе, со временем, он теряет их. Вследствие сего предложения я удаляюсь на время с поприща, предписываю всем читателям отправиться немедленно в Главный штаб Александра Великого и находиться при нем во всех его походах, согласно формуляру сего героя, который можно отыскать в историках: Юстп-не, Ариане, Квинте Курции, Плутархе, Птоломее, Диодоре Сицилийском; в Фирдоуси ибн Ферруке [124], в Магомете бен Емире Коандшахе, в Хамдал-лах бен Абубекре, в Яхиэ бен Абдаллахе, в Дахелуи [125], в Абдал Рахмане бен Ахмеде [126] и многих других древних восточных историках и поэтах. По обратном прибытии в Вавилон [127], по смерти Александра, т. е. по прочтении следующего перевода из Бахаристала Джиами… Здесь заблаговременно должно заметить, что все нижеследующее можно найти только в первоначальном манускрипте Бахаристана; как вещь не совершенно достоверную, в которой сомневался и сам Абдал Рахман бен Ахмед… По прочтении нижеследующего перевода, говорю я, я приму снова личное начальство над всеми путешествующими со мною.
108
Эта карта, приложенная к книге Вельтмана «Начертание древней истории Бессарабии» (1828), была составлена самим автором
112
113
114
115
117
118
Два следующих за этой фразой стихотворных отрывка принадлежат перу Вельтмана. Они взяты из стихотворной сказки «Янко чабан», которую он сочинял в начале 1820-х годов. Рукопись произведения не обнаружена. На свое авторство писатель указал в «Воспоминаниях о Бессарабии». Там же он рассказал кратко о произведении: «Вскоре Пушкин, узнав, что я тоже пописываю стишки и сочиняю молдавскую сказку в стихах «Янко чабан» (пастух Янко), навестил меня и просил, чтоб я прочитал ему что-нибудь из «Янка». Три песни этой нелепой поэмы-буффы были уже написаны; зардевшись от головы до пяток, я не мог отказать поэту и стал читать. Пушкин хохотал от души над некоторыми местами описаний моего «Янка», великана и дурня, который, образовавшись, так рос, что вскоре не стало места в хате отцу и матери, и младенец, проломив ручонкой стену, вылупился из хаты, как из яйца».
119
121
122
124
Юстин – см. прим. 31 к ч. I. Арриан Флавий (между 95 – 175) – древнегреческий историк и писатель, автор сочинения «Анабасис Александра», ценнейшего источника по истории походов Александра Македонского. Курций Руф Квинт – см. прим. 59 к ч. I. Плутарх – см. прим. 63 к ч. I; в его «Параллельные жизнеописания» входит «Жизнь Александра Македонского». Пто-ломей – сподвижник Александра Македонского, составил воспоминания о его деятельности. Диодор Сицилийский (ок. 90 – 21 до н. э.) – древнегреческий историк, автор труда «Историческая библиотека». Фирдоуси Абуль Касим (между 393 и 341 – ок. 1020) – таджикско-персидский поэт, автор «Книги о царях» («Шахнаме»), в которой рассказывается и об Александре Македонском.
125
Названы арабские писатели и ученые, упоминавшие в своих произведениях об Александре Македонском. Транскрипция их имен отличается от принятой в настоящее время.
126
127