Жрец взял на себя слишком много власти. И наместнику постоянно приходилось мириться с этим. Но то, что было написано в этом документе…
Это касалось не только его самого. Да что там его, затрагивались интересы самого правителя. Храмовники хотели править вместо династий… Этого наместник никак не мог допустить. Его род был не слишком популярным и никогда не пользовался особым расположением, но он всегда был верен своему долгу…
Наместник и не догадывался о том, какую бурю поднимет правитель. И что будут означать для него грядущие перемены. Он никогда особо не стремился к власти…
Но какое дело было до всего этого Мири.
Ее маленький счастливый мир рушился у нее на глазах. Потому что одинокая фигура в сером плаще направлялась на запад, оставляя за собой и их поселок, и ее саму…
Они смотрели ему в след. И каждый думал о своем. Мамея радовалась, что странный незнакомец уходил прочь. Потому что она знала, чем оборачивался его приход. И им еще придется многое пережить из-за него. Но, по крайней мере, больше не будет этого пронизывающего ощущения великого всевидящего ока, следящего за каждым ее шагом. Мамея была одной из немногих, знающих о страннике правду, или нечто приближенное к ней. Потому что то, что говорили священные книги жрецов, было далеко от истины. Приход странника не обязательно нес для всех беды и разрушения. Сила, которую он нес в себе, сулила вовсе не кару, а воздаяние. Великий судья, он не знал жалости, беспристрастно наказывая тех, кто был виновен. При этом он награждал невиновных. Вот только последних всегда оказывалось несоизмеримо меньше.
Совсем по-другому смотрел вслед страннику Ваго. Он не знал всех этих подробностей о древнем, хотя и догадывался о них. Зато он знал о другом. Тот, кто вставал на пути у судьбы и смог устоять, сам нес в себе часть этой судьбы, и больше его жизнь не могла принадлежать только ему одному. Так что он поступил правильно. Странник должен был войти в его дом. Он не знал точно для чего: для того, чтобы выздоровела маленькая девочка, или чтобы его увидел наместник, или… Голос дочери заставил его отвлечься от размышлений.
— Что заставляет его идти? — спросила она, и спросила так, что Мамея вздрогнула, а Ваго внимательно посмотрел на дочь. Не ожидал он такого от этой беспечной девчонки. Так с ним в свое время разговаривал только правитель.
— Его ведет великая сила, — ответила Мамея, — и ее никто не сможет остановить.
Мири помолчала несколько мгновений, не обращая внимания на неотрывно глядящих на нее родителей. Они наверняка что-то хотели ей сказать, по крайней мере, мать это точно. Но было в ней сейчас что-то такое, что заставляло Мамею стоять, не произнося ни одного звука, что-то, что иногда проскальзывало в Ваго. А Мири неожиданно громко рассмеялась и бросилась бежать туда, куда уходил странник…
Ваго успел поймать за руку жену, которая хотела остановить дочь. А потом они услышали звонкий голос Мири:
— Но мне не нужна эта сила, мне нужен только он.
Она догнала его очень быстро. Хорошо, что он еще не успел далеко уйти. Как и в прошлый раз, казалось, что он не замечает ее. Но теперь это не волновало Мири. Не теряя ни одного мгновения, чтобы потом не растерять всю решительность, она преградила ему путь.
А потом рванула вычурную застежку. Та поддалась легко, и серая ткань стала медленно падать в пыль у их ног. Мири сделала маленький шаг, оказавшись к нему близко-близко, не замечая того, что наступила прямо на лежащий на земле плащ. Ее руки коснулись шнуровки на его рубашке, и она посмотрела в его лицо. Оно было все так же бесстрастно, но его глаза уже больше не смотрели на дорогу, они смотрели туда, где солнце опускалось за горизонт. А потом его пальцы коснулись ее волос, немного подсвеченных заходящим солнцем.
— Кто ты? — спросил он. И на этот раз это был просто тихий, усталый голос. И Мири замерла от восторга, надеясь, что слабые нотки удивления и заинтересованности не почудились ей.
— Меня зовут Мири, — ответила она. — А тебя?
Тогда он не ответил ей, но она знала, что он еще обязательно вспомнит и расскажет ей все… А сейчас она взяла его за руку и повела назад к дому, туда где стояли ее отец и мать. И еще она знала, что они обязательно полюбят его. Пусть и не так сильно, как любит его она… Как знала, что все просто не могло быть по-другому. И замешены здесь были силы гораздо более древние чем то, что до сих пор вело его.