Я же, как и другие солдаты, сопровождавшие послов и министров, был в ожидании указаний моего короля, ибо мы могли пропустить всё участие в этом конфликте.
Тем временем солнце всё выше поднималось, и до зенита оставалось совсем немного. Свет, падавший чрез витражные окна, отражался от начищенных до блеска доспехов и весьма интересно играл разными цветами, но это хорошая забава только для детей, нас же ждала участь оказаться в эпицентре событий, которые могут разрушить страну.
– Вам приказываю остаться здесь, в замке, но вашу охрану и солдат я возьму с собой. Надеюсь, — обратился Яков к графу Нэду, – вы понимаете, что говорить от моего имени я никому не разрешаю, ибо пока не ясна ситуация с герцогом Клодом.
Король поправил пояс и, убрав меч в ножны, направился ко мне:
– Капитан, пожалуйста, сообщите страже министров и солдатам, что вы выдвигаетесь вместе со мной, – он стоял прямо и гордо, его лицо было спокойно и не выдавало ни толики сомнений или страха. – А сбор будет у входа в этот дворец. А теперь за работу! — Его голос был поставлен, как у мастеров оперы, так что любое его слово звучало мощно и непоколебимо.
Откланявшись, я вышел из малого зала за стражами; их было немного, так что долго ходить не пришлось бы. Проходя зал, я столкнулся с человеком, который, взяв меня за руку, быстро вложил в неё бумагу и поспешно ушёл, так что я не успел что-либо сказать.
– Постойте! — крикнул я ему вдогонку, но было уже поздно.
Я развернул бумагу, и это оказалось письмо:
«Мистер Бэрн, в Элефере готовится внутренняя война. Вы должны всеми силами попытаться предотвратить её развитие, ибо при ином исходе вы не получите помощи и будете разбиты на родине.
Герцог Клод или совет заречного графства могут стать мятежниками.
Удачи».
– Ибо тогда не получим помощи… — это было весьма странно и неожиданно. Кто-то знал об этом, а ещё кто-то знал меня и то, что я здесь нахожусь.
Мысли хаотично метались в голове, в тоже время я стоял как вкопанный и не понимал, что делать дальше. Секунду спустя я отвёл взгляд и глазами начал искать огонь, ибо такие вещи нельзя хранить. Заметив лампу, я подошёл к ней и опустил листок, который моментально вспыхнул и быстро сгорел дотла.
Я пошёл за стражами, попутно оглядывая каждый угол, ожидая встретить кого-нибудь, но этим лишь я привлёк ненужное внимание слуг и охраны. Быстро дойдя до первых стражей, я перевёл на них всё внимание, рассказав, куда идти. Уже через какое-то время мы все были построены возле дворца; нас оказалось больше, чем могла вместить площадь, поэтому многие встали на газон, чем до чёртиков разозлили дворцовых слуг.
Солнце припекало по-летнему, но воздух и земля были ещё по-зимнему холодные, хотя уже цвело много разных цветов и деревьев. Пока король готовился выступить, все, стоя в ожидании, переминались с ноги на ногу и обсуждали свои мечты, что исполнят они, когда вернутся в родные края.
– Стройся! — выкрикнул резко генерал. – Смирно!
– Сегодня мы вступимся за наших друзей в этой битве, дабы и мы получили их поддержку в войне с нашим врагом, — король Яков размеренным шагом расхаживал вдоль рядов и, оглядывая нас, громогласно призывал биться, преисполнившись мужеством. – Единственное, что я вам запрещаю – это умирать, ибо все вы мне как братья!
– За короля!
– Ура-а! — раздался крик по всем рядам.
– Ура-а! – вторил я ему.
Через несколько минут мы вышли стройными рядами, гордо отчеканивая шаги. За городом мы соединились с поистине большим войском короля Гарольда, которое и само могло дать неслыханный отпор любому врагу. Затем мы все двинулись, как нам сказали, на штурм, а в подтверждение этого за нами последовал огромный обоз не только провизии, но и различных инструментов и материалов, который сопровождали стрелки с пистолями.
– Слышишь, там, говорят, огромный замок со рвом и высокими стенами, — неожиданно обратился ко мне один из наших капитанов. – Вот в старую эпоху попали.
– Да, может, клад найдём, — отшутился я, не зная, что ответить. Хотя мысль про клад была интересной, так как все мои деньги остались в лагере, и я не раз ругался из-за этого.
– Я вот думаю, что это подстава, — продолжал капитан. – Урды боятся, что кто-то нам поможет.