– В любом случае, — неожиданно подойдя, произнёс командор, — используйте это время отдыха. – В глазах его читалось спокойствие и даже некая безмятежность.
Он присел возле костра и задумчиво уставился в него. Все притихли и о чём-то задумались, казалось, будто мы замышляли какой-то сложный план, но на деле, мы всего лишь погрузились в мысли, вызванные его простыми словами.
От начищенных медных наручей командора ярко отражался свет огня, так что его как будто подсвечивало и выделяло среди нас, запачканных грязью и каплями крови от недавних сражений. Он был свеж и юн, казалось, будто усталость его никогда не одолеет, но даже в таких глазах крылись отчаяние и капля страха.
Вечер сгустился, и наступила ночь, тьма поглотила всё вокруг, оставляя в долине лишь свет костров.
– Я пойду, Алан, — вставая с тёплого места, попрощался я с ним. — Доброй ночи, командор.
Я ушёл на свой пункт, где уже все отдыхали, и лишь ночной дозор следил за спокойным сном своих товарищей. Расстелив постель и сняв тяжёлую кирасу с поножами, я лёг спать, надеясь на хороший мирный отдых.
– Капитан! — тряся за плечо, будил меня кто-то. – Вставайте, там враг шастает по полю, взгляните!
– Чтоб тебя!
– Там даже командор пришёл, вам нужно выйти.
На стороне урдов было хаотичное движение войск, все метались по разным позициям.
Небо затянуло тучами и лучи солнца с трудом пробивались к земле.
– Они идут! – закричал командор. — Открыть огонь! – хватая ружьё, командовал он. — Дальние и средние фланги артиллерии!
Началось. Десятки тысяч ружей. Сотни пушек. Взрывы тысяч гранат.
Когда-то спокойная земля – ныне могила тысяч людей и коней и свалка металла.
И небо разразилось громом, яростно ударяя молнией в оставшиеся на поле деревья.
– На смерть!
«На смерть!» – заглушая залпы орудий, пронеслось эхом по окопам.
Доселе мир не видел такого зла, ибо ад теперь был на земле. Этот бой решит исход войны, этот бой навсегда осквернит землю трупами павших героев.
Звон мечей. Победный крик, и вот столкнулись огромные массы людей, убивая друг друга, каждый во имя своей победы. Нас накрывают артиллерийские залпы, вокруг взрываются гранаты и свистят пули, но мы идём, идём убивать и умирать.
Я, не замечая ничего, зарезаю человека. Теперь это неважно, он лежит в грязи, истекая кровью. Даже свинье не дают мучиться, её сразу убивают. Неожиданный взрыв впереди разрывает человека на куски, выворачивая наружу его потроха и оглушая всех, кто был рядом.
Я пошатнулся, успел упереться в дерево, облокотившись, встал и тяжело вздохнул. Воздух был пропитан кровью и порохом, нарастал туман. Было плохо видно, но вспышки взрывов освещали на мгновение землю. Вдруг я задрожал всем телом, и ноги перестали держать меня; я тут же обхватил дерево и заметил, как оно трясётся.
– Хе-ей! – резко послышалось позади. Земля с каждой секундой дрожала всё больше. Из тумана вырвались конники, их было несметное количество, а за ними вдалеке с ружьями наготове бежали солдаты из резерва.
«Дураки, все ведь пожалеете», – подумал я, но их решительность вдохновила меня, вновь с силами я пошёл с ними в бой.
– Вперёд!
– Огонь!
Бежавший справа от меня знаменосец внезапно остановился и рухнул на колени. Он упирался стягом о землю и тяжело дышал.
Он взглянул на меня и как будто попрощался.
Внезапно в его грудь вбивается стрела, и знаменосец, резко выдохнув, опрокидывается назад.
Время замерло…
Он падает навзничь, оставляя знамя воткнутым в землю.
Из дыма вырывается конник с протянутой в сторону знамени рукой и ничего не замечая, скачет к нему. Я резко вздымаю ружьё и, не целясь, на ходу стреляю в него.
Вспышка…
Открыв глаза, я вижу, как он валится из седла и ногой застревает в стремени. Конь без остановки скачет дальше, волоча бездыханное тело своего хозяина.
Подбежав к знамени, я быстро хватаю его одной рукой и вздымаю ввысь, бросая своё ружьё.
Земля вновь содрогается под ногами, и под оглушительный рёв рогов с наших позиций вырываются северяне в своих кольчужных рубахах.
– Вперёд!
– Хей-я! – свистя, выскочил конник из дыма, ведя за собой всех северян.
Эта картина вновь повторилась, и я снова побежал, вздымая стяг вверх.
Я выхватываю меч и, с трудом удерживая знамя, бью рубящим ударом вылетевшего из тумана врага, который лишь успел сверкнуть на меня глазами и с тяжёлым вздохом рухнул наземь.