Он уже давно заметил, что начал разговаривать вслух сам с собой. Ему было необходимо слышать свой голос. Тенденция плохая — верный путь в психушку, но в этом мертвом мире ему почему-то казалось очень важным слышать человеческую речь, пусть он общается сам с собой.
Егор повернул голову. Напротив стола у противоположенной стены стоял камин, большой, красивый, рядом поленница с дровами. И вот что интересно, внутри были угли, немного, но кто-то топил его, правда, давно. Возле камина два мягких удобных кресла, у дальнего, на полу, валяется небольшая кожаная сумка, похожая на городской рюкзак.
Раевский вошел в комнату, прислушиваясь к ощущениям. Чужой взгляд был по-прежнему с ним, Роман следил за гостем. Как ни странно звучит, но экс-каскадер не боялся этого злого фантома, хотя, по логике вещей, следовало. Но вот не было ни страха, ни ужаса, он воспринимал этот злобного духа, как деталь интерьера, как декорацию в локации. Ну, возникнет он черной тенью в углу, скажет: «Бу!». И что? А ничего. Пока день, он не навредит.
Свою ошибку Егор понял, когда приблизился к лабораторному столику. Да, Ромка не мог атаковать его лично, но оказалось, что мог кое-что другое. Небольшой нож с узким острием поднялся в воздух и повис, слегка вибрируя, в трех шагах от Егора.
— Не дури, Ром, — стараясь говорить спокойно, попросил призрака Раевский. — Лучше покажи направление к своему телу, я ведь чую, что оно где-то тут.
Ответ последовал незамедлительно — нож устремился к груди Егора, словно его бросили уверенной рукой. Но Каскад и сам был мастером, он умел метать все, что под руку попадется, хобби было у него такое, швырять в цель ножи, топоры, саперные лопатки, шпатели, гвозди. Пытался даже спичку кидать, чтобы выключать свет в комнате. Но с этим пока не задалось. А еще он умел ловить то, что кидали в него. Он перехватил нож в полете. Тот был легким. Рукоятка из какой-то кости, изрезана незнакомыми символами. Лезвие плохое, из какого-то мягкого металла, но острое, заточка, как у бритвы. Таким, наверное, удобно нарезать что-то органическое, вроде трав, но, если ткнуть в человека и угодить в кость, он дугой выгнется.
— Ром, не чуди, — снова предложил мир Раевский и метнул нож в книжный шкаф, стоящий метрах в семи у окна. Клинок вопреки ожиданиям не сломался, засел намертво, уйдя в дерево на четверть лезвия, задолбаешься вытаскивать.
Ответом призрака послужила каменная ступка, которая, взлетев со стола, с довольно хорошей скоростью была отправлена точно в голову Егору. Он увернулся, уж что-что, а на реакцию Каскад никогда не жаловался. Пропустив метательный снаряд над головой, он отшагнул в сторону, и очень вовремя, фантом разошелся — колбы, подставки, какие-то спиртовки, все, на что у призрака хватало силенок, пошло в ход. Раевский отступил к двери, обеспечив себе время для реагирования, и едва не поплатился, поскольку тяжеленная книга в кожаном переплете, окованная железом, прилетела ему в затылок совершенно неожиданно.
Не удержавшись на ногах, он рухнул на подгнивший ковер, испачкав руки в плесени, вот только маловато было одного фолианта, чтобы свалить его. Увернувшись от очередной стеклянной плошки, которая разлетелась осколками, Раевский вскочил на ноги. И тут все кончилось, в разгромленной комнате, усеянной битым стеклом, повисла тишина.
— Ром, ты передумал и выдохся? — поинтересовался он у призрака, но ответа не получил.
Егор еще с минуту стоял на одном месте, после чего тронулся в сторону лабораторного столика. И снова в воздух поднялась какая-то плошка, но Каскаду показалось, что это было проделано уже не так легко, как три минуты назад, похоже, он угадал, у фантома силы оказались далеко не бесконечными. Причем он отреагировал, только когда Раевский направился к столу. Плошка ушла в полет, но это не было даже близко к тому, что Рома творил в самом начале. Она даже не долетела до Егора, упала на толстый гнилой ковер и покатилась по нему, остановившись у ног каскадера.
— Ну, вот и ладушки, — обрадовался Раевский. — А теперь давай найдём твое тело.
Он обошел весь кабинет, заглянул в каждую щель, но так ничего и не нашел, призрак больше не хулиганил, только наблюдал. Егор озадаченно еще раз оглядел разгромленный кабинет, он уже даже в камин заглянул, вдруг, Рома от страха в трубу залез и там застрял. Но нет, ничего кроме копоти не обнаружил.
Взгляд Каскада упал на рюкзак, стоящий у кресла. Он поднял его, перенес к окну и поставил на стол. Что ж, это был определенно рюкзак Романа. В основном отсеке оказалась прочная теплая куртка, причем очень яркая, в таких любят кататься на лыжах в горах. Раевский обшарил карманы и нашёл бумажник, карточку из отеля на Красной поляне. Гусь оказался Романом Гусевым двадцати двух лет. Бумажник отправился в камин, и это вызвало возмущение призрака, он еще немного пошвырялся вещами, но без фанатизма, слабенько, после чего окончательно выдохся. Да, наверное, ночью он будет запредельно силен и зол, но сейчас он стал не опасней покойного Павла. Сигарет Егор не нашел, лишь зажигалку, добротная, зиповская, и вроде как даже оригинальная, правда, выдохлась, похоже, поскольку даже с пятого раза не зажглась. Ну да ладно, может, повезёт, и он раздобудет топливо. Единственной ценной вещью, обнаруженной в рюкзаке, оказалась внушительная брошь из белого металла с несколькими крупными камнями и десятком мелких. Раевский плохо разбирался в ювелирке, но тут все было ясно, старая вещь, явно дорогая, произведение искусства. Он убрал ее в карман, закинув рюкзак-сумку себе за спину. Кстати, оказалось, что штука эта не местная, видимо, с Романом сюда попала, уж больно хорошо сохранилась, да и на вид явный хендмейд. Конечно, у местных тоже такие, наверное, в ходу были, но, скорее всего, они рассохлись и утратили мягкость, а тут кожа, как новая, хоть она и прилично пролежала в этом особняке.