— Директора? — отстранённо спросил я. Память прошлого восполнила недостаток опыта, и теперь я мог стать хорошим директором Института. — Акелла, скажите честно, вы просто меня пытаетесь удержать здесь!
Оборотень слегка смутился, но честно кивнул.
— Пытаюсь. Возможно, Земля ещё будет нуждаться в поддержке Соавторов, и я бы предпочёл, чтобы кроме Надежды здесь был ещё и Странник.
— Моё Странствие закончилось, скоро я буду дома! — улыбнулся я. Всё больше хотелось спать, но закончить этот разговор на полуслове я не имел права.
— Возможно, по ту сторону жизни, ты точно так же узнаешь, что всегда был дома.
— Может и так. В таком случае, вернусь, если смогу. Всё равно я не хотел бросать проект, пока не увижу, что всё случится в лучшем виде из возможных. Но поймите! Я тоже не могу долго быть на Земле, моё состояние в двух временах сразу... как будто мне в два раза больше лет, чем на самом деле! А одна из моих жизней по-прежнему человеческая.
Акелла кивнул, и занял позицию в кресле у двери, а я начал устраиваться поудобнее: глаза слипались, росло ощущение какой-то странной помехи на лице, словно повязка или паутина. Я потёр глаза кулаком, едва не забыв о кольце на указательном пальце левой руки.
— Я так и не понял, в чём смысл этих странных артефактов. — проговорил оборотень, задумчиво рассматривая медное кольцо в форме дракона на моём пальце.
— Кажется, чисто мой инструментарий! — я снова покрутил в пальцах кулон. — Чтобы помнить, что живу в двух временах сразу, и сохранять ясность разума. Не думаю, что кому-то они могут пригодиться ещё.
Что ответил Акелла, я не знаю, потому что всё ещё пытался устроиться поудобнее, и избавиться от ощущения лёгкой щекотки лица. Может, прядь волос из гривы упала? Я попробовал «причесаться» свободной рукой, но безрезультатно. Заходящее солнце лениво мазнуло по стенам моей квартиры последним на сегодня лучом рыже-розового света, и скрылось.
Когда-то я думал, что мне придётся серьёзно постараться, чтобы не сгореть в собственном пламени, из-за чего готовил множество «соломинок». Любовь действительно бессмертна, любящий и любимый никогда не развоплотится навсегда, попав за грань, эта сила будет давать ему волю к жизни. В моём случае я мог сгореть в собственном пламени, из-за чего был готов на всё, только бы сохранить свою любовь к Семье!
Но оказалось, я зря боялся. Золотое свечение ласково обнимало меня, наоборот, помогая, поддерживая! По наивности я боялся, что оно растворит меня в себе, но вместо этого оно шептало: «Тебя никто не заставит уйти против воли, ты пойдёшь туда, куда тебя зовёт твоё сердце».
А я знал, куда оно звало.
Последнее, что я помнил — это непередаваемо приятное ощущение, когда долгий хороший сон заканчивается, и через несколько мгновений наступит доброе утро нового дня...
Глава 15. Конец Игры
Чешир
Поверить не могу, Йолка всё-таки решил склеить ласты! Атмосфера посвящённая дню подыхающих драконов накрыла Аркаим сонной сковывающей пеленой. Доктор Понь — и тот решил изменить своей лаборатории с постелью, даже этого кофейного маньяка пробрало! Турнир по фаерболу отменили, из весёлого — только случайно выброшенный шкаф с пустыми пробирками из окна пятого этажа, и то не мной. К счастью, снова встретиться с Елисаветой Патрикеевной оказалось намного проще, чем уболтать ту же верховную ведьму, (тоже возмутительно спокойную!) спасти жизнь нашему дракону. «Йол большой мальчик, и всё прекрасно понимает»... тьфу! Да какой он большой?! Сколько ему?! Ха... я только что понял, что так и не задал этот вопрос, но если он старше Цепина будет — это только докажет, что до ста лет у драконов — детство, а значит, он младше меня, вот!
Сломя голову я бежал по пустому шоссе. Лапки мои лапки, почему я взял себе облик кота?! Мог бы превратиться в Бармаглота! Страшного, но зато крылатого, среди драконов был бы своим! Добежать до пригорода Малахитовска, чтобы встретиться с Кумушкой-Лисой мне пришлось на своих четырёх, попутно гадая, водится ли на Урале какая-нибудь пакость, от которой стоит защищаться. Я домашняя зверушка, а не хищник, предпочитаю видеть всяких змей и горных барсов только в мемах! Но матушка-Природа оказалась милостива, поэтому реактивный котофей добежал без приключений, просто устав.
— Мяу. Мяу! Кхм... МЕО-А-А-АУ-У!!! — Ого, так вот как случается настоящий кошачий вопль! Кажется, меня услышали и в Аркаиме! Но на Елисавету Патрикеевну мой трубный глас оказал самое правильное воздействие: лепрекона открыла дверь, и уставилась на меня, как на нежданного гостя.