«Должно хватить…»
Бригада Виктора Осадчего, известного под кличкой Оса, базировалась в задрыпанной квартирке трехэтажного дома, на первом этаже.
— Кто там??!?
— Это Олег, я деньги принес…
Они меня не ждали. У них не было за спиной багажа в два десятка лет войны в Афганистане. Готовность к смерти, вот что отличает тех, кто побывал за речкой. Дверь открылась медленно, как в плохом пьяном кинофильме…
Уж насколько я не люблю ПМ, но в этот раз он справился на отлично. Выстрел прямо в голову с расстояния в метр. Мозги разлетелись по прихожей, залепив своей кровавой палитрой все стены.
«Обои придется менять…»
Из кухни выбежал еще один гаврик. Выстрел в грудь, контрольный в голову. Меня захватил боевой азарт.
— Два есть…
Остальные сидели в гостиной. Почти два десятка человек, упитых в полный дупель. Они не реагировали на выстрелы, продолжая тупо смотреть друг на друга, и на гору пустых бутылок испод водки. Ствол к виску и выстрел. Ствол к виску и выстрел. Последних семерых пришлось ложить ножом… кухонным ножом.
«Проблема решена?»
Не знаю, эмоций не было. Инерция прошлой жизни сделала меня чуточку бездушной скотиной. Очистил рукоять ножа от всех ненужных следов. Вернувшись в квартиру милиционера, заботливо протер ПМ, на предмет уничтожения отпечатков. С чувством глубокого удовлетворения вернул табельное оружие в кобуру, и на свое законное место в тумбочке. Отпечатков на бутылках с водкой не осталось. Смогут доказать или нет — меня не волнует, с радостью приму любую расплату…
Мне повезло, следствие работало из рук вон плохо. Под суд ушел мент. Мне повезло, что он на момент моего прихода уже был порядочно пьян. Помнил меня он или нет, не имело большого значения, поверить в то, что мальчишка 13-ти лет смог убить два десятка человек… сможет не каждый. Меня даже не опрашивали, не брали показаний. Нам действительно повезло. На дворе была эпоха преобразований. Генеральный секретарь — товарищ Говоров вел страну к великим изменениям и потрясениям, даром что лысый и на лбу отметина в виде глобуса…
— Кооператив Солнечный, — брат наконец-то нашел привлекательную работу, — платят 150 рублей, а еще развозка и питание.
Удивительно, но в этой жизни я никуда и ни к чему не стремлюсь. Просто плыву по течению. Никаких дурных наклонностей, я далек от травки или водочки, но и на великие свершения уже не тянет. Видимо я повзрослел. Стоило прожить несколько раз, чтобы отринуть большую часть иллюзий. Наша жизнь это сон — это Майя которой нет…
— Кто там руководит?
— Петр, погоняло Хлыст. Говорит дело верное. Как считаешь?
В семье из двух человек я пользуюсь большим авторитетом. Доказывать свою силу не приходится. Братишка знал, на что я могу быть способен.
— Попробуй. На то она и жизнь, чтобы пытаться…
Не считайте, будто я не думал о сущности и смысле происходящего вокруг меня явления. Думал, еще как думал…
Что есть константа бытия?
Являюсь ли я призмой, сквозь которую преломляются вероятности, или же я всего лишь фокус-луч, что скользит по этой вечной и нескончаемой пластинке с дорожками-мирами универсума…
Скорее всего, миры, в которых я рождался, продолжают свое неспешное развитие и дальше, даже после моей смерти. Все эти миры были, есть и будут. Так я для себя решил. Попасть дважды в один мир мне еще не удавалось. Нет оснований думать, что эти миры тают как дым после моей смерти. Никогда не считал себя чем-то выдающимся, настолько выдающимся, чтобы ради меня после моей смерти распылялись целые миры с мириадами разумных существ. Поэтому вывод был один — я странник, существо, преодолевающее границы многомерной вселенной. Лифтер, что движется между этажами мироздания, путник-лесник, бредущий сквозь лес, полный миров-деревьев, разных и в тоже время одинаковых деревьев, но все также все еще — деревьев. Сложно, не правда ли? Такай сумбур в голове, но после этих мыслей картинка мира в голове, приобрела определенный объем, придя в состояние промежуточной завершенности.
Моя память и наработанные навыки всегда со мной, но каждый мир будто перезагружает мой эмоциональный и душевный мир, убирая большую часть набравшейся усталости. Жаль, только что с каждым разом в душе все же прорастают эти крупинки равнодушия и отстраненности. Ко многим вещам уже не могу относиться с прежними чувствами новизны и восторженности. Мало что в новых мирах может удивить или заинтересовать.