Мне эта экспедиция требовалась, чтобы подтвердить догадки насчёт барьера и выполнить, наконец, то, что пообещал Пао — дать ей и другим обитателям Флоры ключ, открывающий им путь к звёздам. Шансы на это имелись, и неплохие. Насмешка судьбы заключалась в том, что окончательно решить «проблему барьера» я в одиночку не мог, а мог только с Анциллой… А, возможно, ещё и Пао к этому делу привлечь.
Как они отнесутся друг к другу, вопрос вопросов. Тем более что Паорэ, когда я её оставлял, должна была вот-вот родить, и какой теперь получится наша встреча, никто предсказать не мог.
Сам себе я временами казался каким-то жиголо. Тут герцогиня, там баронесса. Тут сын, там дочь. И оба раза папаша при родах отсутствовал и, мало того, даже не помышлял подать весточку, что, типа, безумно рад, мечтаю увидеть отпрысков, готов платить алименты. Насчёт алиментов — это, конечно, шутка, но, как известно, правда во всякой шутке, где больше, где меньше, присутствует обязательно.
Анцилла, по крайней мере, готовилась к нашему полёту на Флору весьма основательно.
Судя по её же словам, ей просто безумно хотелось встретиться со своей, типа, соперницей. По-моему, её даже тайна барьера интересовала постольку-поскольку. Получится разгадать — хорошо, не выйдет — и бог с ней. Что конкретно ей двигало — заочная ревность или извечное женское любопытство — сказать сложно. Сама она заявляла, что ей действительно интересны только две вещи: чем «эта баронесса» меня к себе привлекла и почему потом оттолкнула?
Вообще говоря, я и сам порой задавался этими же вопросами, однако серьёзно задумываться над ними никогда не пытался. Зачем раз за разом грызть себя изнутри, если Паорэ прямо сказала, что никакой любви у нас не было, а значит и горевать не о чем? А то, что другим это кажется странным… другим это объяснить невозможно. Что ни скажи, всё равно не поверят…
Вот и Анцилла не верила. Поэтому-то, наверное, и хотела лично во всём убедиться и разобраться…
Зато моего приятеля ни в чём убеждать не требовалось. Наши душевные терзания его не касались. Ему и своих хватало с избытком. А избавить себя от них, я уверен, он мог только на Флоре. Гас это, собственно, и не скрывал. Хотя и не говорил прямо. Но всякий, кто знал его по тем временам, сказал бы со стопроцентной уверенностью, ради чего или, точнее, ради кого он решил лететь вместе с нами на Флору. Отказать ему в такой малости я, безусловно, не мог…
— Челнок. Минута до сброса, — прозвучало в наушниках.
— Минута до сброса. Принято.
Я переключил интерком на «третьего»:
— Возьмёшь управление?
— Без вопросов.
— Забирай.
Пилотировать этот тип шаттлов можно было с любого сиденья, даже из десантного отсека. Из вооружений на нём имелся только курсовой плазмоган, но я полагал, что внизу он нам не понадобится. А то, что и вправду могло понадобиться, так это следящие и маскировочные системы. Сваливаться на аборигенов, как снег на голову, мне не хотелось. Пальнут от испуга из скрутобойки, сам потом будешь себя винить, если выживешь.
— Экипаж, сброс!
— Есть отделение… Ориентация — норма. Сход по баллистике… Поправки не требуются.
— Удачи вам, экселенц!
— До скорого, Карстен. Увидимся…
Спуск на поверхность прошёл, в общем и целом, нормально. Челнок угодил точно в защитный створ, даже движки коррекции включать не пришлось. А вот компенсаторы — наоборот. Если верить приборам, перегрузка достигла на максимуме двадцати восьми «жэ». Внутри корабля она оставалась приемлемой — не больше семи. Уменьшать её до комфортных полутора-двух было небезопасно. Гравитационные возмущения могли повлиять на защитную дымку. Как утверждали торговцы, в местной атмосфере их звездолёты частенько оставляли за собой особый «туманный» шлейф именно из-за компенсации внутренних перегрузок.
С поверхности наш челнок выглядел, по всей вероятности, как очередная падающая звезда, сгоревшая в конце траектории. На самом деле, на высоте около тридцати тин Гас включил, наконец, внешние компенсаторы, а следом, когда стремительное пикирование перешло в пологий вираж — маскировочное защитное поле. И в ту же минуту у нас начались проблемы…
— Гас! Что за фигня? Где видимость?
Сколько ни колдовал я с настройками, вывести систему наблюдения в нужный режим так и не получилось.
— А пёс её знает! — отозвался приятель. — Идём пока по градару.