– Постарайся, Бенджи, – резко поторопила его Эстер. – Это самая низко расположенная местность, по которой мы проезжали и, в случае следующего наводнения, даже если мы вскарабкаемся на эти кривые деревья, от нас ничего не останется.
– Эстер, я правда ничего не могу сделать, – ответил Бенджи. – Это работа минимум на два-три часа.
– Слушайте! – неожиданно крикнула Барбара. – Там дальше, у дороги, в неполных двух километрах отсюда, на вершине дерева виден какой-то белый треугольник. Нам надо ехать туда!
– И что же мы будем делать у этого белого треугольника? – усмехнулась Эстер.
– Бенджи, ты мог бы соорудить какие-нибудь носилки для мистера Кеттеринга? – спросила Барбара. – Или нести его километра два?
– Почему бы нет? – буркнул негр, – это единственное, чего я сегодня еще не делал.
Бангог Банг, по икры погруженный в жидкий, воняющий рыбой ил, упорно копал короткой лопатой. Через определенные промежутки времени он откладывал в сторону лопату и руками начинал перебирать ил, и, как только ему попадался какой-нибудь маленький грязный предмет, он прятал его не рассматривая в полотняный мешок и снова принимался копать. На его ногах виднелись рубцы, оставленные медузами. Левая рука опухла от укуса какого-то головоногого моллюска. Однако, он не обращал внимания на боль, хотя время от времени тратил какое-то время на то, чтобы безжалостно раздавить лопатой грозно выглядевшего червяка или отпихнуть зеленого краба.
Он копал почти в самой середине остроконечного ромба тридцатиметровой длины и шестиметровой ширины, границы которого обозначали точащие кое-где черные, сгнившие доски, поросшие раковинами и кораллами. Может быть, это не были останки «Лобо де Оро», но то, наверняка, были останки какого-то старого корабля.
В неполных двадцати метрах от него стоял Коббер-Хум, склонившись над надувной ярко-оранжевой лодкой, которая была уже почти до половины надута воздухом с помощью велосипедного насоса.
В двадцати метрах от Коббера-Хума на боку лежал «Мачан Лумпур», жалко показывая проржавевшее, покрытое водорослями днище.
Солнце, которое недавно взошло, через какие-то промежутки времени бросало на иссушенный отливом Тонкинский залив гротескные удлиненные тени двух мужчин и небольшой шхуны. Солнце освещало исчезающий на западе Странник, диск которого как раз представляя собой голову быка «Бесар сапи» или «большую корову», как это образно сформулировал Бангог Банг.
Перистые облака мчались на север со сверхъестественной скоростью, гонимые ветром, который свистел, ударяясь о перевернутый «Тигр Болот». Неожиданно порыв застал Коббер-Хума врасплох – мужчина зашатался и поскользнулся на жидком иле. Бангог Банг перестал копать, оперся локтями о колени и, с трудом, начал хватать ртом воздух.
– Лекас, лекас! – сказал он через мгновение самому себе с укором и снова принялся копать. Он вытянул лопатой съеденный водой кусок кованого железа, который когда-то мог быть угловой накладкой сундука и это принудило его удвоить усилия.
– Перестань искать сокровища, брат, и принеси с корабля немного жратвы и свежей воды, – крикнул он Коббер-Хуму, – или помоги мне накачать лодку! Черт бы все это побрал! Вскоре придет огромный прилив – ветер ускорит его приход – и тогда нам не помогут никакие золотые волки и платиновые динго.
Но единственным ответом было:
– Лекас, лекас!
Маленький индеец копал и обыскивал ил и песок, высокий австралиец качал воздух, а тем временем тяжелые тучи накапливались между Землей и недавно взошедшим Странником, ветер свистал все громче.
Вон там, закричала Барбара, перекрывая вой ветра.
Молния, свет которой осветил верхние ветви манговых деревьев, раскачивающиеся на фоне темных мчащихся туч, открыла белый треугольник парусника, который застрял в кронах двух деревьев, растущих близко друг к другу.
Барбара переложила тяжелый термос в левую руку, в правую взяла большой фонарь, включила его и подошла к деревьям, над которыми торчал нос лодки. Она увидела киль, зажатый между ветками, находящимися ниже.
Бенджи положил на шоссе завернутого в одеяло ККК.
Эстер и Хелен хлопотали возле старика. Запыхавшийся Бенджи подошел к Барбаре:
– Осветите… корпус, – попросил он с усилием.
Они продрались через нижний подлесок и Барбара направила фонарик сначала на одну сторону киля, потом на другую. Она прочитала название лодки «Альбатрос».
– Дыр не видно, – через мгновение заявил Бенджи. – Но, наверняка, у него сломана мачта, потому что мы бы ее заметили. Наверное, лодку принесло сюда по волнам. Не знаю, слишком ли крепко сидит она между деревьями. Посмотрим, посмотрим. Я могу вскарабкаться по ветвям, а вас втянуть веревкой, – он прикоснулся рукой к мотку, висящему у него на шее.
Когда ветер немного утих, Бенджи сложил руки рупором и крикнул:
– Эй, там! Есть кто на борту!
Ветер снова начал завывать.
– Пожалуй, я слышу плач. Он отличается от звука ветра, – произнес Бенджи.
– Я тоже, – кивнула Барбара, стуча зубами. – Она говорила себе, что это от холода. Направив фонарик вверх, она от неожиданности закричала:
– О, боже! – схватила она Бенджи за руку.
Луч фонарика осветил, склонившееся над бортом белое, искаженное, искаженное испугом, личико с широко раскрытым ртом.
– Это ребенок! – крикнул Бенджи.
– Бенджи, в случае чего, хватай его, – приказала ему Барбара.
– Но он не совсем маленький! – крикнула Хелен, которая подошла к ним. Она помахала рукой маленькому заплаканному личику. – Сиди там, малыш. Не выпади. Сейчас мы к тебе придем!
Сэлли и Джейк прищурили глаза и отступили перед сильным потоком воздуха от больших лопастей, которые трепали их одежду и развевали во все стороны пламя сухого топлива, зажженного в миске, как сигнал SOS.
Снаружи царил мрак, однако воздух был бодрящим, а золотисто-фиолетовые лучи восходящего Странника с мордой динозавра на диске мигали на черных волнах, которые почти достигали террасы, иногда даже заливая ее, несмотря на то, что порывы ветра от вращающихся винтов отталкивали их в противоположную сторону.
Большой вертолет заслонял серое небо над головой и лопасти его пропеллера рассеивали в воздухе темные круги.
Из вертолета спустили белую веревочную лестницу и зычный голос крикнул:
– Я могу забрать только одного человека!
Джейк схватился за лестницу одной рукой, другую протянул Сэлли, но, когда девушка сделала шаг вперед, то нечаянно перевернула стоящую перед ней миску, в которой был разожжен огонь – горячее топливо зашипело, столкнувшись с водой и полыхнуло большим ослепляющим огнем, который вынудил Сэлли отступить. Огонь сразу погас, но лестница уже тянула Джейка вверх. Он обернулся и двумя руками схватился за самую широкую ступеньку. Его ноги прикоснулись к террасе. В следующий миг он отпустил лестницу и упал рядом с перилами, у которых клубились небольшие волны.
Вертолет резко снизился. Волны убегали от лопастей, которые почти касались воды. Лестница упала с вертолета и теперь плавала на воде, словно скелет огромной многоножки.
Вертолет поднялся вверх и, не медля, улетел на север.
Джейк с трудом встал и посмотрел на исчезающий вдали огонек. Сэлли стояла возле него.
– Почему ты прыгнул, Джейк?
– Я боялся, что поломаю ноги о перила, – сказал он. – Это было сильнее меня.
Девушка прижалась к нему.
38
Когда «корвет» медленно съезжал с горы, приближаясь к прибрежному шоссе, изумрудное солнце, заходящее за горизонт, светило еще довольно ярко, чтобы можно было видеть пляж – как старый, так и новый, – который тянулся, пожалуй, километра на два, до спокойного моря. Хантер показал на море и улыбнулся. Ему захотелось обернуться к Хиксону и закричать во все горло: «А, что я говорил! Я оказался прав, что будет большой отлив! Ты только посмотри!»
– Смотри, мамочка! – произнесла Анна, невольно обрывая мысли Хантера.
– На дороге растет виноград.
Хантер понимал, что этого не может быть, наверняка, это какая-то ветка, занесенная на дорогу вчерашним вихрем. Когда они проехали горы и начали движение по прибрежному шоссе, машину сразу же стало вести в сторону. Однако, Хантер сумел справиться с этим и слегка притормозил. Он сделал это почти инстинктивно, потому что, также, как и все остальные, онемев смотрел на то, что предстало перед его глазами. Куда ни кинь взгляд, повсюду расстилалось морское дно. Большой отлив обнажил землю, покрытую водорослями и кучами сдохшей рыбы. Вечер был безветренным и если бы не звук двух работающих автомашин, вокруг царила бы идеальная тишина.