Пираты поставили у штурвала бочку, на которую предложили складывать золотые в две кучки - ставки за выигрыш одного из противников. Правда, куча была там только одна - 'за Роджера'.
– Позвольте, - я достала из мешка два золотых, - я поставлю на своего спутника.
Жаль, что на небе не светило солнце, а то бы маленькие монетки ослепительно блестели бы в моих лучах. Я знала, что это вызовет смех у негодяев, поэтому положила денежку обратно и повернулась к Рэтти, из-за спины которой робко выглядывал мальчик лет двенадцати.
Черноволосый ребенок на голову ниже меня, одетый в яркий полосатый халат, жалобно смотрел на меня, а пираты, устроившиеся вокруг бочки, гоготали, тыча в него пальцами.
– Откуда он, - тихо спросила я у штурмана.
– Вылез из кубрика, - шепнула она, - первый раз его вижу.
– Ясно.
Пока мы перешептывались, Роджер успел нанести первый удар, но Сорро зажал ятаган между двух мечей и отвел руку капитана в сторону. Это было только безобидное начало. Что происходило дальше, я постараюсь не вспоминать даже в страшном сне.
Палуба превратилась в поле битвы. Я не на шутку испугалась, что эти двое потопят корабль, и тогда вряд ли кто останется в живых. Следующим ходом Сорро влез на такелаж и поманил за собой Роджера. Тот сдуру купился, а разбойник в это время перерезал веревки у себя под ногами, и когда пират ударился лицом о грот-мачту, спрыгнул ему на спину и ловким движением меча отбросил ятаган противника на несколько шагов.
Казалось, что мой мечник выиграл, Рэтти, как и я, восхищалась его стилем. Никто и сообразить не успел, как Сорро спрятал катану в ножны и достал фламмер.
– Ну что, ржавая корона, - злорадствовал он, - ты слабак!
Он занес эстеррский меч над шеей пирата, и тут случилось то, что никто не предвидел: ни мы, ни раздосадованные столь быстрым проигрышем капитана пираты.
Сорро и сообразить не успел, как поваленное тело перевернулось на бок и бросило в упавшего разбойника огненный шар. Только инстинкт защитил Сорро: он выставил вперед ятаган, и огненное заклинание противника впилось его лезвие. Даномхерев, только не настоящий получился.
– Думал, что меня легко одолеть? - фыркнул Роджер, но Сорро в ответ на это лишь резко взмахнул ятаганом, сбивая пламя. - Ты сильный противник, но меня не победишь!
По лицу разбойника скользнула насмешка, и он бросился на врага, заготовив для него специальный удар катаной и фламмером одновременно.
– Хочешь еще парочку шрамов? - хихикнул Роджер.
Рэтти, плача, закрывала рот руками и шептала под нос: 'Милый Сорро, не погибай!'. Я не успела вставить ей ничего язвительного о 'милом Сорро'. Лицо мое вытянулось от удивления, когда разбойник поднял руки вверх, а лезвия его мечей свалились под ноги.
– Фламмер, получается, - тоже легендарный, - догадалась я.
Я не видела лица Роджера, размахнувшегося своим клинком, на лезвие которого он наложил огненное заклятие. Тьма и Свет, белое и черное лезвия чуть не полоснули грудь пирата крест-накрест, но он отразил удар. Тяжело дыша, Сорро спрятал легендарные оружия в ножны и, вытерев со лба пот, посмотрел на противника. Ни единой царапины, что очень странно.
– Я же говорил, Красная Бандана, ты не победишь меня даже легендарными мечами, потому что я…
– Он носит на шее орихалковый медальон, - тихо сказала Рэтти, - поэтому никакая магия на него не действует. А мечом не пробить его слоновой кожи.
– Эээ, - зевнул стоявший рядом с нами мальчик.
Он поднял на меня наивные желтые глаза.
Пока мы с Рэтти глядели на ребенка, битва на мечах продолжалась. Она была явно не в нашу пользу, и Сорро не делал ничего, чтобы повалить капитана, он защищался, откладывая собственную смерть на несколько минут.
– Девчонки, вы не этот медальон имели в виду?
Мальчик поднял руку, в которой на цепочке покачивался кулончик величиной с грецкий орех. Спросить, что это и откуда взялось, мы не успели, потому что мгновение спустя мальчик держал в руках… увесистое оружие Роджера.
Сам пират оглядывался в недоумении, таращась на руки, из которых пропало оружие. Конечно же, он и не догадывался глянуть в сторону бака. Но только Сорро, настроенный исключительно на победу в битве, воспользовался замешательством противника и проткнул ему плечо фламмером. А дальше - пинок в живот, и пират летит спиной вперед в бушующие прибрежные волны.
– Ну, кто следующий? - разбойник спросил это с таким выражением на лице, что пираты сами предпочли забраться в шлюпку, которую Рэтти с разбойником помогли им спустить на воду.
– Прям как в сказке, - схватилась за голову Рэтти. - Неужели он не мог прийти раньше, года два назад?
– Без понятия, - вздохнула я.
Наш маленький спаситель доволок ятаган капитана до кормы и помахал им уплывающим 'крысам', которые с великим трудом затаскивали в шлюпку раненого капитана:
– Добро не забыли?
Разбойник ловко взял чужое оружие и запустил им в шлюпку. Я поразилась его меткости. Ятаган Роджера, со свистом долетел до цели и пронзил одного из прислужников пирата чуть ли не в сердце.
– Ты кто? - я посмотрела в сторону ребенка.
Вымотанный Сорро снял рубашку и, задрав голову, глотал капли дождя, тяжело дыша. Рассуждать сейчас с ним об еще одном оставшемся на палубе пирате бесполезно. Отдышится и спать заляжет.
– Я Сунна, - мальчик протянул нам с Рэтти руку.
Он опустил серую шапку с козырьком почти на нос и прошел в каюту капитана. Вот наглость! Это мой корабль! Мой, между прочим, разбойник, отвоевал его для меня! А этот ребенок присвоил себе мое имущество! Я это просто так не оставлю.
Когда я вошла в каюту Роджера, Сунна сидел на столе, поджав ноги. У меня за спиной стояла Рэтти, но я делала вид, что не замечала ее.
– Ты заместитель капитана? - съязвила я.
– Нет, - ответ пришел от штурмана, - я этого наглеца в первый раз вижу.