— Просто оказался в неудачном месте. Они разбойничали как раз там, где я имел несчастье заночевать. Нас накрыли общей сетью. А тут еще выяснилось, что ребята — из моего бывшего отряда. — Он фыркнул. — Радостная встреча!
— Неужели у них не хватило совести сказать, что вы — не с ними?
— У нас довольно своеобразное чувство юмора, — отозвался Элизахар.
Одгар отметил про себя это — «у нас»: солдат и сам не вполне отделял себя от прочих.
— Напротив, — продолжал Элизахар, — они пришли в неописуемый восторг. Особенно главарь. Ох, как он хохотал! И все повторял: «Этот тоже с нами, не забудьте, господа, этот — тоже наш, его звать Элизахар, и мы все страсть как рады его видеть рядом с нами!»
Рассказывая это, он и сам улыбался. Одгар молча покусывал палец, никак не решаясь вынести окончательное суждение об этом человеке.
Элизахар понял это и сам заговорил о том, что беспокоило Одгара:
— Нам не грозила смертная казнь. Самое большее — главарю, но он надеется на милосердие королевы. Поэтому шутка не могла даже считаться особенно злой...
— Вы на них не сердитесь?
— Говорю же вам, нет!
— А если бы вас осудили несправедливо?
Элизахар поставил бокал, чуть подался вперед:
— И что бы это изменило? Такие, как я, не слишком дорожат своей репутацией. В крайнем случае вы смогли бы выразить свою признательность, внеся за меня выкуп. В конце концов, я спас вам жизнь.
Одгар встал, прошелся по комнате. Элизахар снова налил себе вина и принялся тянуть маленькими глотками. Он не понимал, что творится с его собеседником, — да и не имел намерения особенно глубоко разбираться в чувствах господина Одгара. Понадобится — скажет все сам, Вино превосходное, обед — выше всяких похвал. Жизнь представлялась чрезвычайно уютной.
Неожиданно Одгар резко повернулся к гостю и спросил в упор:
— Вы — неудачник?
— Что? — Элизахар поперхнулся.
— Я спросил, преследуют ли вас неудачи. Встречаются такие люди, которым не везет. И люди хорошие, и намерения у них чистые, и поступки выше всяких похвал — но не везет, и все тут!
— Ну, это не про меня, — ответил Элизахар. — Напротив, я считаю себя большим счастливцем. До сих пор не было ни одной выгребной ямы, из которой я бы не выбрался.
— Но вы попадаете в них?
— С достаточной регулярностью. Как, впрочем, и любой другой смертный. Почему вас это интересует?
— Я хочу предложить вам работу. Видите ли, у меня есть дочь.
Элизахар отставил бокал.
— Вот сейчас я испуган, — сообщил он. — До смерти боюсь дочерей.
Одгар махнул рукой.
— Оставьте! Выслушайте до конца, потом будете бояться. Мне нужен охранник для моей девочки. Я хочу отправить ее учиться в Академию Коммарши.
— В первый раз слышу о том, что Академия — опасное место, — заявил Элизахар, хмурясь. Разговор перестал ему нравиться, но он еще не придумал, как отказать Одгару и попросту выпросить у него побольше денег.
— Мир — вообще опасное место, особенно для такой девушки, как моя дочка, — невозмутимо продолжал Одгар. — Я познакомлю вас с ней. Возможно, вы сочтете, что она достойна ваших забот.
— Если она красотка, то я могу влюбиться, — предупредил Элизахар.
— Влюбляйтесь, если вам от этого легче... Мне нужно, чтобы вы охраняли ее от любой беды. Если понадобится кого-нибудь убить — убейте, я сумею защитить вас от королевского правосудия, — сказал Одгар.
Элизахар покачал головой.
— Не уверен, что справлюсь с задачей. Послушайте, господин мой, я предпочитаю держаться подальше и от дочерей, и от королевского правосудия.
Пропустив все возражения мимо ушей, Одгар снова подошел к столику, взял кувшин и налил себе вина — полный бокал. Элизахар молча следил за ним.
— Вы можете уйти в любой момент, — сказал Одгар. — Я не удерживаю вас насильно.
— Ну, я бы и сам немного задержался, — возразил Элизахар. — У вас отличная кухарка и превосходное вино...
— Все это будет вам доступно — в разумных пределах, то есть почти неограниченно, если вы примете мое предложение. Вы грамотны?
— Да, если от этого зависит мое право на ваш винный погреб.
— Я спрашиваю как нельзя более серьезно.
— Да, я грамотен, — сказал Элизахар, поднимаясь. — К чему вы ведете?
— Идемте. — Одгар схватил его за руку. — Покажу вам дочку.
— Мы будем за нею подсматривать? — спросил Элизахар азартно.
Одгар на миг остановился.
— Не шутите так...
— Вы будете смеяться, но я действительно побаиваюсь юных девушек из хороших семей. Что-то в них есть неземное. И они вечно смотрят на меня так, словно прикидывают — начну я насиловать их сразу или сперва зарежу их родителей, чтобы не мешали.
Какая-то давняя обида, почти совсем стертая временем, вдруг мелькнула в голосе Элизахара, но отец Фейнне угадал ее, и потому дерзость солдата не рассердила его.
— Моя дочь не станет на вас смотреть, — заверил он просто.
Фейнне услышала шаги и подняла голову; ее глаза были устремлены не прямо на вошедших, но остановились чуть правее. Одгар приблизился к дочери и поцеловал ее в подставленный лоб.
— Кто с вами? — спросила она.
Одгар махнул Элизахару, чтобы тот подошел ближе.
Фейнне улыбнулась: девушка смотрела мимо лица гостя, но улыбка предназначалась ему, и он машинально встал так, чтобы оказаться прямо перед ней. Фейнне не подпадала под обычное определение «красотки»: круглое лицо, подбородок сердечком, небольшая склонность к полноте. Но она была невыразимо милой — Элизахар вдруг понял, что ему трудно будет расстаться с ней даже после мимолетной встречи.
— Так вы согласны охранять мою дочь? — спросил Одгар.
Он перевел взгляд с дочери на отца и молча кивнул.
Девушка вдруг расцвела:
— Я могу поехать в Коммарши?
Элизахар склонился перед ней, хотя и знал, что она не может этого видеть, а Фейнне, торопясь обнять отца, взмахнула руками и по случайности запустила обе пятерни прямо Элизахару в волосы.
— Ой, простите! — закричала она, путаясь в его плохо расчесанных волосах и дергая. — Вам больно?
Он осторожно взял ее запястья, высвободил пальчики и отпустил.
— Меня зовут Элизахар, — сказал он. — Я буду охранять вас, коль скоро это угодно вашему отцу.
— Очень неловко вышло, — завздыхала Фейнне. — Обычно у меня получается лучше... Я еще не привыкла к вам. Но я привыкну! Вы большого роста?
Элизахар сморщил нос.
— Чуть выше вашего отца, но, в общем и целом, ничего особенного.
— Скажи нянюшке, чтобы собирала вещи, — распорядился Одгар. — Нам еще предстоит переговорить с твоей мамой.
Он потянул Элизахара за рукав, и оба вышли, оставив Фейнне радостно хлопотать.
— Я мог бы помогать молодой госпоже вести записи на занятиях и готовиться к экзаменам, — сказал Элизахар. едва они с Одгаром оказались наедине. — За двойную плату, разумеется.
Глава шестая
ТАНДЕРНАК
Как и в Академии Коммарши, Ренье оставался любимцем женщин. В столице он пользовался любезностями не только легкомысленных трактирных служанок, но и степенных королевских прислужниц и даже некоторых знатных дам, которым нравился молодой человек, способный провести несколько ночей с красавицей, ничего для себя не требуя и ни намеком после не напоминая о случившемся.
Именно эта легкость нрава и готовность ко всему, что ни предложит партнерша, сделались основой репутации Ренье: одни считали его сердцеедом, другие — глупцом, а двое или трое мужчин всерьез вознамерились убить юного нахала, о чем тот до поры до времени счастливо не ведал.
Самым неприятным из всех желающих выпустить ему кишки оказался некий господин Тандернак. Они встретились во дворце, куда Тандернак явился, во-первых, изъявить преданность и благодарность ее королевскому величеству, а во-вторых, попросить ее кое о каких льготах при уплате налогов на постоялые дворы: два из них расположены так далеко от столицы, что, по скромному предположению Тавдернака, не могут быть облагаемы таким же высоким налогом., как и четыре остальных...
Ренье шатался по большому залу, то и дело оскальзываясь на паркете, и таскал за собой куклу. Он то брал её за безвольную тряпичную руку, то подхватывал за талию и вертел, то подносил к зеркалам, чтобы она могла полюбоваться собой.