Несмотря на то, что до парпалита прекрасно доходит смысл рисуночного послания (хифссдангл всё-таки не успел проникнуть под толщу льда этой планеты), он ужасно смущается, начинает светиться жёлтым светом и рисует картинку, которая означает: «Я просто пошутил!»
Пришельцы решают не надоедать местному населению. Они поднимают батискаф и оставляют парпалита наедине с картинками приличного и не очень содержания. Эти трёхрукие, в отличие от своих сородичей, которые сгубили всю биосферу родной планеты в ядерной войне, относятся к другим существам с уважением. Инопланетяне помещают батискаф в грузовой отсек космического корабля и отправляются искать новый дом. Но они не догадываются о том, что на изуродованной их воинственными собратьями планете вновь появляется многоклеточная жизнь. Правда, на этот раз на кремниевой, а не на углеродной основе. Кремниевая жизнь не отличается большим разнообразием и сложностью форм, но даже она очень украшает пустой мир.
Тем временем, новая жизнь на углеродной основе ещё только вырисовывается в виде молекул РНК на другой далёкой планете. Странный мир, который образовали несколько крупных астероидов, отличается диковинными формами рельефа и необыкновенно ярким зелёным небом. Вскоре его заселят настолько необычные формы живых существ, что даже самым выдающимся учёным понадобится уйма времени, чтобы вообще хоть как-то сориентироваться в этой галактической кунсткамере, не говоря уже о том, чтобы распутать сложнейшие экологические и эволюционные связи.
На другом небесном теле, похожем скорее на адское пекло, чем на колыбель жизни, в кислотных лужах тоже полным ходом идёт эволюция. Только здесь, в отличие от предыдущих планет, она идёт с поддержкой извне – так сказать, с дружественным пинком. «Пинок» этот исходит от вмонтированных в камни небольших устройств. Это реакторы жизни, или ускорители развития, которые время от времени добавляют в окружающую среду специально отобранные вещества и испускают малые дозы ультрафиолетового, рентгеновского, а иногда – альфа-, бета- и гамма-излучения, дабы ускорить мутагенез. Реакторы жизни призваны работать на самых ранних этапах эволюции. В дальнейшем, когда биосфера планеты достигает устойчивого состояния, их отключают и вновь используют в других мирах.
На спутнике одного разноцветного газового гиганта как раз настала пора собирать реакторы. На холм, покрытый причудливыми красно-фиолетовыми колониями гигантских бактерий, опускается изящный летательный аппарат. На земной взгляд, он похож на тарелку с высоким куполом посередине.
Купол «тарелки», увенчанный своеобразным рупором, откидывается, и из звездолёта выбирается долговязое двуногое и двурукое существо с вытянутым лицом. Его кожа окрашена в насыщенный бирюзовый цвет. На голове растут короткие тёмно-бежевые волосы – напоминание о густом мехе, который покрывал всё тело далёких предков.
Существ такого рода в Галактике называют терраформами. Как и у всех представителей его вида, у этого терраформа целых четыре мозга – головной, два спинных и лёгочный. Потому, собирая реакторы жизни, он одновременно думает о том, что нужно построить новые пространственно-временные магистральные трубы через Центр Галактики, о выигранном недавно споре и о том, что надо бы вернуться к той зелёной звезде – планеты рядом с ней наверняка уже успели остыть. Ещё он насвистывает про себя мотив песни, которую услышал пару деминут1 назад по радио, а ещё вспоминает один солёненький анекдот. Также до терраформа с выдающимися телепатическими способностями доносятся мысли одновременно всех живых существ в радиусе двух угомирад.2 Терраформу приходится фильтровать этот нескончаемый поток мыслей, пусть и довольно простых: настоящего разума пока нет в этом мире.
Когда терраформ уже собирается улетать и загружает собранные реакторы в грузовой отсек своего корабля, к нему приближается одно забавное местное существо. Двуногий приземистый увалень начинает ощупывать ботинки терраформа влажной ротовой присоской.
– Любопытная ты во всех смыслах причуда эволюции, – с улыбкой произносит терраформ. – Ротошлёп этакий… а что, ёмко и звучит! Жди, друг мой, будет о тебе статья в Галактической Энциклопедии.
Ротошлёп не находит ничего вкусного на ботинках и поднимает два маленьких, но выразительных и даже неглупых глаза на терраформа – у которого, по приятному совпадению, глаз тоже два. Но глаз особенных: форма зрачка время от времени меняется самым непредсказуемым образом. Изначально круглый зрачок превращается в треугольный, затем в квадратный. Потом он становится неаккуратной чёрной кляксой, а затем разделяется на две части, которые вскоре опять сливаются воедино.
1
Деминута, или десятичная минута, состоит из ста стеков. Стек, принятый в Млечном Пути, равен земной секунде. Сто деминут составляют десятичный час, или дечас. Здесь и далее – примечания переводчика с хифссдангла.
2
Мирад – универсальная единица длины и расстояния в Млечном Пути. Она равна длине волны реликтового излучения – около двух земных миллиметров. Часто используются такие производные единицы, как токмирад (примерно два сантиметра), коптермирад (два метра), угомирад (два километра), биллимирад (две тысячи километров), нейпмирад (двести миллионов километров), тадумирад (два триллиона километров). И да, в родительном падеже – угомирад, а не угомирадов. Такая особенность перевода на человеческие языки выросла из профессионального говора фордокс-приманских пилотов.