4
Каждый раз, вечером, старик Леднев грозился встать первым, бог знает в какую рань, и беспощадно будить Игоря. Не получалось. Леднев еще похрапывал, с головой накрывшись необъятным брезентовым плащом, а Игорь уже разжигал костерок на месте вчерашнего, на остывших за ночь угольях, набирал воду в ручье или роднике - ночевать старались неподалеку от воды - и тогда сам беспощадно расталкивал профессора. Вот и нынче приладил Игорь над костром закопченный котелок, медный, луженый, куда тяжелее алюминиевых - современных Игорю, стащил с профессора плащ. - Павел Николаевич, подъем! Профессор скукожился на сухом лапнике, колени к подбородку подтянул, руками их обнял, глаз не открывал. Однако сказал: - Сейчас, сейчас... Отыди от меня, изверг. - "Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало..." - Игорь не врал: солнце давно поднялось над верхушками деревьев, высветило, выжелтило траву в лесу, грело. День обещал быть теплым, а то и жарким. - Я же сказал: сейчас... Русского языка не понимает, охломон... - плаксиво затянул Леднев. Вдруг открыл один глаз, левый, уставил его на Игоря. - Заварку насыпал? - Не велено было. - То-то! - Споро сел, как ванька-встанька, пятерней лицо утер - умылся вроде. - Закипела? - Кипит... - Игорь всегда с любопытством наблюдал за процессом утреннего оживления старика Леднева, именно оживления, другого слова не подберешь. Толькотолько лежал трупом, и - бах! - живой и деятельный, будто и не спал вовсе... Леднев чай сварил, заварки его драгоценной никто не трогал, вот он и доволен был, даже несколько разнежен. - Куда ты так торопишься? - только и спросил. - В Лежневку вашу. - А там тебе чего? "Че-го"... Профессор называется. - Может, Пеликан подгребет... - Он тебе что говорил, Игорек? - Говорил: до города увидимся. - У-у, до го-о-орода... Эдак он в любой момент способен объявиться. Хоть сейчас. - В Лежневке он будет, - упрямо сказал Игорь. - Надежды юношей питают... А вот как ты мыслишь, Игорек, не супостат ли наш Пеликан, не тать ли ночной? Вот кличку разбойничью носит... Попробуй разбери старика: то ли он шутит, то ли всерьез считает Пеликана разбойником. - Вздор вы несете, Павел Николаевич, и сами о том знаете. - Почему вздор? - Старик поел, попил, теперь сидел, жизнью наслаждался. А когда он в таком состоянии - Игорь заметил, - то склонен праздно философствовать. - Вот, к примеру, где он бродит? Почему не с нами, коли ему в город надо? - А может, ему еще куда надо? - Допустим, А зачем скрытничает? Отчего бы ему не поделиться своими планами с двумя добрыми странниками? - С вами поделись... - Обижаешь, Игорек. В своей многотрудной жизни я еще никого не выдал, не предал, на тридцать сребреников не льщусь, ныне их только на рюмку водки и достанет, а ранее, до пролетарского переворота, мне жалованья хватало. При слове "переворот" Игорь поморщился: слабоват профессор в политграмоте, терминологию путает. - Все на деньги меряете? - А идеалы нынче бесплатно дают. С одной стороны: кто был ничем, тот станет всем. А с другой: отстоим святую Русь от посягательств черни. Какой идеал тебе по душе, а, Игорек? Игорь усмехнулся. - Первый, конечно. - А папаша-то инженер, то есть буржуй. Как совместить? - Отец мой так же думает. - Хотя новой России инженеры понадобятся: строить-то придется... А вот как насчет профессоров? - И без них не обойтись, думаю. - Выходит, и я пригожусь государству рабочих и крестьян! Ах-ах, я роняю слезу от умиления... Значит, я тоже за первый идеал. А Пеликан? - А что Пеликан? - Ты, Игорек, про его идеалы что ведаешь? А что ведает Игорек? Ничего не ведает. Темен Пеликан, аки нощь. Ни красный, ни белый, ни серо-буро-малиновый. Хитрит, темнит, но за всем его балагурством, за шуточками да ужимочками скрывается что-то серьезное - это ясно. Конечно, можно спросить напрямую: за кого ты? Ну, спросил однажды... А в ответ получил; "За маму с папой". Игорь не очень перед Пеликаном раскрывается. Не мальчик, о правилах конспирации наслышан. Тем более легенда однозначна: сын интеллигентных, хотя и набогатых родителей, целый год жил у родственников в Ростове, идет в Москву своим ходом, потому что поезда теперь вещь ненадежная, пешком быстрее и проще, да и землю посмотреть хочется. А то что в Москве видал? Дом да гимназию... По такой легенде ни красным, ни белым быть не стоит: биография не позволяет. Но вот сочуствовать... А кому? Ну, тут Игорь чувств не скрывает. Кстати, легенды у них со стариком похожи. Тот тоже в Москву топает - аж из Царицына, теперешнего Волгограда. Застрял там у родственников покойной жены, а у них самих семеро по лавкам. Лишний рот в тягость. Вот и пошел профессор истории своими глазами историю поглядеть. Конечно, не легенда это, в отличие от Игоревой, а правда. Старику Ледневу скрывать нечего. Хотя... Убеждений его, по-ледневски идеалов, Игорь не ведает. Так и ответил: - Я и про ваши ничего не знаю. Засмеялся меленько, будто Игорь что забавное сказал. - Мои идеалы давным-давно плесенью покрылись. Когда в Москву придем - если дойдем, - я тебе их презентую в отпечатанном виде. В типографии Московского университета. Называются "Смутное время". - Учебник? - Ошибник, прости за каламбурство. Писал о смутных днях в государстве российском, а как дожил до них, смотрю, не о том писал. Вот она, смута... - Он обвел короткими ручками вокруг себя. Но вокруг был лес и смутой не пахло. Игорь знал: когда Леднев впадал в патетику, лучше разговор прекращать. Слишком много слов... Дошли до Лежневки быстро, солнце только-только за полдень перевалило. Деревня лежала, соответствуя имени, на двух длинных и плоских склонах, вроде бы сбегала со взгорья, а внизу река текла, узенькая и голубая. И еще церковка на самом верху торчала, как сахарная голова, слишком богатая для такой деревушки церковь - каменная, шатровая, белая, с выложенными красным кирпичом кокошниками, с красными же поребриками, с синими куполами. Деревня была - из собственной памяти. Точно такую - или похожую? - Игорь видел на картине в Третьяковке. На чьей картине, не помнил, но деревня, выписанная ясно и чисто, с проработанными деталями, запала в память и вот теперь будто возникла перед Игорем - хоть в раму вставляй. Старик Леднев остановился, привычно перекрестился на еще далекую церковь, сказал тоненько: - Однако... - Покосился на Игоря: как он? А Игорю тоже все красивым показалось. Только креститься - увольте, это уж никакая легенда не заставит. - Тихо чего-то, - проговорил. - В полях все, - объяснил Леднев. Возможно, и так. Игорь плохо разбирался в сельском хозяйстве, тем более в эти давние годы, когда, как помнится, лошаденка заменяла и трактор и комбайн. - Ну, с богом и со словом божьим. - Старик Леднев набрал воздуха, как будто собирался нырнуть, и покатился по дороге, треща и даже, казалось, гремя плащом. Обернулся: - Авось приютят калик перехожих... Хотя мужиков-то нет. Повыбили мужиков-то, позабривали в защитников. А баба - она разве что может?.. Сильно не нравилась старику Ледневу деревня. В такой деревне, дело ясное, особо не погостюешь, того и гляди - бани не истопят. - Почему нет мужиков? - стараясь быть равнодушным, спросил Игорь. - Вон один стоит... В конце улицы, вальяжно облокотившись на забор, улыбаясь в сто зубов, чистый и бритый, стоял Пеликан. - С прибытием вас, гости дорогие! И тут, как по сигналу режиссера, откуда-то вынеслись на улицу собаки разных мастей, завизжали, залаяли, помчались по колеям, а какие-то и задержались, начали пришельцев обгавкивать. И то из-под одного забора, то из-за другого стала появляться детвора, в основном мальчишки, босиком, в латаных и просто дырявых портках, а маленькие, сопливые - совсем без порток, кто о рубашонке, кто без оной. Стояли, смотрели на Леднева с Игорем. И то ли порыв ветра тому виной, то ли - Игорь уже склонялся к этому - так было задумано, но бухнул языком колокол на колокольне, разок бухнул и замолчал. А Пеликан стоял и улыбался. Чистая мистика!.. Старик Леднев на всю эту фантасмагорию поглядел, глаза к небу поднял, истово перекрестился. - Что это вы, Григорий Львович, устроили? - А что я устроил, Павел Николаевич, профессор наш разлюбезный? - То никого-никого, а то... И Игорь на Пеликана просительно смотрел, требовал ответа на тот же вопрос. - Случайность, - хитро усмехнулся Пеликан, подмигивая Игорю. - Пустое совпадение, ехали бояре. А неужто вы, драгоценный Павел Николаевич, в сверхъестественное верите? Не верьте, бога нет, вон и Игорь вам подтвердит. Да вы и сами так считаете, ведь считаете, не спорьте, милейший вы человек... - Тут он подхватил малость ошарашенного Леднева под ручку, под железно-брезентовую десницу, и повел к избе, опять-таки оборачиваясь и подмигивая Игорю.