Марина утвердительно склонила голову, поджала пухлые губы – да, абсолютно согласна, он прав.
Андрей попросил у проходившего мимо официанта два стакана с водой и льдом. Аргентинская еда, несмотря на вкус, была всё же достаточно острой.
Марина тем временем опять что-то напечатала на своём айфоне. Делала она это с невероятной скоростью.
«ЭТОТ МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ МЕНЯ ОЧЕНЬ ПОЛЕЗЕН!» – прочитал Андрей.
– Ещё бы! – подтвердил он. – Раз это ваша профессия, то конечно. Лучшей школы, чем Леона Луно, в этой области не существует. Счастье, что он сумел приехать и вы встретились. В его возрасте это, наверное, не так легко – мотаться по заграницам. Ваше здоровье, Марина! За ваши успехи!
Они чокнулись, выпили. Вино было изумительное.
– А вы где остановились в Москве?
Снова быстрый стук тонким пальчиком по дисплею телефона:
«В ГОСТИНИЦЕ „ОТЕЛЬ 27“ НА МАЛОЙ НИКИТСКОЙ».
– Знаю, хорошее место, вполне комфортное, – одобрил он. – И расположение очень удобное, самый центр.
Марина вдруг улыбнулась, глаза блеснули. Она озорно вздёрнула подбородок, показывая на него – а вы?
– А я? – догадался Андрей. – Где я живу? С кем?
Она кивнула – ну да!
– Я живу с Чарли! – торжественно объявил он.
Реакция не замедлила себя ждать. Девушка недоумённо нахмурилась, пожала плечами – как это понять?
– Чарли – это моя собака, – пояснил Андрей. – Лабрадор.
Марина улыбнулась, постучала указательным пальцем по безымянному пальчику растопыренной левой руки – а где кольцо?
Андрей поразился про себя, как легко он стал её понимать.
– Кольца нет, потому что я не женат. И никогда не был. У меня была девушка, то есть женщина, с которым мы жили некоторое время, но мы расстались несколько лет назад.
Она снова вопросительно взглянула на него – почему?
– Почему? Понимаете, я – фотограф. То есть в широком смысле слова художник. У меня довольно высокие требования к этой жизни. Мне трудно найти правильного человека. Да и со мной непросто. Так что я живу с Чарли. Он, кстати, вовсе не считает себя собакой. Чарли уверен, что он – человек. Мне иногда тоже так кажется. Правда, он, к сожалению, не может мне помочь. На самом деле мне никто помочь не может.
Она ещё больше сдвинула бровки, затрясла головой – я не понимаю, объяснитесь!
Он решился.
Пора! Хватит ходить вокруг да около.
– Как бы вам объяснить… Я сейчас в довольно сложном положении. Я готовлю выставку для Венецианского биеннале. В мире фотографии это большое событие, пожалуй, самое большое. Всё равно как Оскар в кино. Туда везут всё лучшее со всех концов мира. Я подготовил, думаю, очень хорошую экспозицию. Но тем не менее какое-то чувство, что чего-то в ней не хватает. Поэтому я всё время ищу, пока ещё есть некоторое время в запасе. Вы понимаете, что я говорю?
Она утвердительно кивнула. Он положил вилку и нож, нагнулся вперёд, чтобы придать большую значительность тому, что будет сказано, и устремился прямо к цели:
– Марина, вы не согласитесь посмотреть мои работы и заодно попозировать мне?
Она смущенно пожала плечами – право, не знаю.
Андрей наклонился к ней ещё больше, пусть видит его губы крупным планом.
– Я – очень даже неплохой фотограф, уверяю вас! Может, это покажется нескромным, но я достаточно известен в профессиональных кругах. В этой стране я – один из лучших. Пожалуй, даже и лучший. Как Луно в пантомиме, – улыбнулся он. – Вы сами увидите. Посмотрите мой сайт. Там полно всего, меня очень много издают.
Она изящным жестом дотронулась до своей груди, раскрыв ладонь, отвела руку в сторону – почему я?
– Дело в том, что у вас такое лицо… – Он замялся. – Как бы вам объяснить… Мне кажется, вы – то, что нужно, то, что я ищу. Я думаю, что мы сумеем добиться чего-то особенного. Вы потом сможете использовать эти фотографии для вашего портфолио, они вам пригодятся!
Она задумчиво вздохнула, опять застучала пальчиком по своему айфону. На дисплее появилось:
«Я ЖЕ НЕ МОДЕЛЬ! Я НИКОГДА РАНЬШЕ НЕ ПОЗИРОВАЛА!»
– Ну когда-нибудь же надо начинать! – парировал он. – И это даже хорошо. У вас внешность, используя ваши театральные термины, настоящей инженю. От вас исходит ощущение наивности, невинности, вы наверняка сами это знаете.