- знаменитый стефанийский казуальный договор обременения, напоминает пожизненное ношение кандалов, весьма похож на клеймение преступника... отличный инструмент мести... Но тебе никто не мстил, Кайсар, отнюдь... тебя поощрили. Кстати, кто сделал тебе столь щедрый подарок?
- Ракетный Джонни, ты же сам прекрасно знаешь, кто...
- В точку. Ракетный Джонни, он же Долговязый Джон, он же Бородавка Джо. Не он ли по совместительству закадычный кореш Плевка Липского?
- А причём здесь Плевок...
- Притом, совсем притом. У Плевка было два лучших друга. Он доверял им безоговорочно. Первый, Ракетный Джонни, свернул дела на планете и с месяц назад перебрался на Внешние спутники, а вот второй... Кстати, ты с ним, случайно, не знаком, со вторым? Конечно, нет... Второй, до сегодняшней ночи, был известным проводником в северном "отстойнике", весьма успешным и чрезвычайно удачливым верняком. Сегодня его убили. А перед тем, как его пристрелили, он собственноручно замочил "дядю", державшего район, примыкавший к КПП городского полицейского Управления, "дядиного" телохранителя и шептуна по кличке Сова. Покойничка, Костолома Чарли, поставил на хозяйство новый "папа", Погибель Горский, наградил за особые перед собой заслуги. Костолом деятельно способствовал Горскому в желании свалить предыдущего "папу", как бишь звали-то его... Форстер, вроде бы... ага, точно... Форстер, по кличке Зубастик. Так вот, наш убиенный проводник состоял у этого клыкастого личным верняком. Забавно, да? При смене власти всех зубастиковых прихлебателей без сожаления списали в расход и было бы логичным предположить, что верняку, как особо приближенному и отмеченному прежним "папой", не светит ничего, кроме пули в затылок и бесплатного места в безымянной братской могиле. Увы, зря торжествовали многочисленные недоброжелатели в своей лютой ненависти, они были жестоко посрамлены. Верняка оставили в живых и, словно в насмешку, отправили в услужение к Костолому Чарли, подлому и вероломному предателю. О чем думал Погибель Горский, поступая таким образом с верняком? Разве он не понимал, что верняк, обязанный зубатому Форстеру всем, обязательно отомстит за смерть свергнутого с трона принципала? Смею предположить, Погибель на это и рассчитывал. Но не о том сейчас речь... не о том...
- Позвольте отгадать, лейтенант. Чья меткая рука, - задаётесь вы вопросом, - отправила на тот свет верняка, кем был тот неведомый стрелок и не находится ли он в настоящий момент прямо здесь, в этой комнате? Сидит напротив меня, наливается контрабандным пивом, усмехается едко-недоверчиво, подло так усмехается, скотина... уверенный в своей безнаказанности!
- Если бы усмехается... Жалкая улыбка, свойственная неудачникам, на большее эта... это не тянет. И хватит меня перебивать. Признаю, мы упустили время, не разобрались сразу в ситуации и подключились к операции на заключительной стадии акта мести, но кое-что удалось разглядеть и нам, благодаря быстро переориентированному спутнику. Снимки с орбиты, с пылу, с жару, прямо эксклюзив. На некоторых из них можно без труда разглядеть спину незнакомца, - лейтенант обвиняюще ткнул коммуникатором в мою сторону, - покидающего место преступления. Я думаю - это был ты, Кайсар... Почему я уверен в этом? Твой внешний вид, свежая царапина, пыль на куртке, бронежилет и пара стволов в наплечной кобуре... даже... ребёнок скажет... что недавно ты побывал.. в серьёзной передел-ке.
Лейтенант шумно выдохнул и замолчал. Я вытащил коммуникатор из его ослабевшей руки, пощёлкал клавишами, разглядывая контрастные высококачественные черно-белые картинки. Мда, спина незнакомца засветилась на них весьма чётко и рельефно. Моя спина. Я посмотрел на лейтенанта. Он спал, свесив голову на грудь. Струйка слюны стекала по подбородку.
В подсобку заглянул Шлегель, смотрелся деловито.
- Ушатался, - сказал он и вошёл.
- Шлегель, - нашло на меня внезапное озарение, - ты что ему в пиво подсыпал?
- Таблетки тут у меня завалялись, - скромно потупился Папаша, - у шалав местных отобрал. Повадились в мой бар ходить, клиентов, понимаешь, здесь разводить надумали. Пришлось выгнать, а колеса забыл выбросить.
- Гляди, Папаша, он, конечно, не злопамятный, но чересчур обидчивый, потому всё помнит и обиды не прощает.
- Забудь, Лу, - безмятежно сказал Шлегель, - не бери в голову. Ничего он не вспомнит, разве что пиво заказывал. Но ведь пиво он сам просил, точно? Отоспится здесь, а завтра проснётся, как огурчик. Кружки я уберу, не бойся, не найдут. Ты тоже иди домой, поспи...