На лавочке возле калитки сидело... «приведение».
- Вот это да! - воскликнул от неожиданности Лешка.
Дама поднялась. Одета она была не в белый костюм и не в тети Лушино платье, а в скромную темную юбку и бежевую блузку с выбитым узором на летящих рукавах.
Подходя к Леше, это особа сняла темные очки. Таким образом, Лешка впервые увидел и рассмотрел так близко ее лицо, обрамленное белоснежными пышными волосами.
- Не догадываешься, почему я пришла? - спросило Лешку «Привидение».
- Ну, почему же, догадаться-то можно, - смело ответил парень. - Вы убили старушку из-за неких документов, а я эти документы у вас из-под носа увел, вот вы и пришли их у меня клянчить.
- Догадливый мальчик, но твои подозрения беспочвенны, потому что, как бы я к своей матери ни относилась, убивать мне ее было не за что.
- Лукерья Никитична - ваша мать?!!
- А что, непохожа? Да, она моя мать. Но документы, хоть отчасти подтверждающие это, находятся сейчас у тебя, и в надежде на твою порядочность, я пришла просить тебя их вернуть.
- Вам вернуть или на место положить в книжный шкаф в доме покойной?
- Что же это ты? Издеваешься? Удовольствие получаешь? Сила на твоей стороне? И то, что я элементарно старше, гораздо старше, тебя не волнует? Кто тебя уполномачивал вмешиваться? А если что-то узнал, так иди в милицию, там люди по долгу службы этим занимаются?
- Придет время - пойду и в милицию, и тогда это вас касаться не будет. Но не лучше ли мне спокойно объяснить, почему вы переодеваетесь в одежду своей матери и втайне ото всех рыщете в ее доме? Может, доводы ваши окажутся настолько убедительными, что я растаю, пожалею вас и верну вам документы?
- Хорошо, давай присядем. - И продолжила, когда они сели рядом на скамейку. - Выросла я в городе Туле, до восемнадцати лет считала матерью совсем другую женщину, и ведать не ведала, что в этом небольшом городке районного значения живет моя настоящая мать.
Оказалось, что с отцом они познакомились во время отдыха в санатории. Он был женат, Лукерья Никитична об этом знала и, когда родила меня, согласилась на уговоры моего отца, отдала ребенку ему. Так я выросла в полном неведении. Ничего не изменило даже то, что после окончания школы я в аттестате обнаружила совсем другое имя, чем то, которым меня называли с детства. Сначала я думала, что это - ошибка, однако, поговорив со своей матерью, узнала, что родила меня не она, а случайная курортная любовница моего отца.
Конечно, для меня это был удар, от которого я очень нескоро оправилась. Никакого особого желания увидеть мою несостоявшуюся мамашу у меня не появлялось, пока, спустя еще много лет, она не приехала ко мне сама. Ее настойчивость вынудила меня согласиться на встречу.
Не думаю, что тебе интересно узнать, что моя родная мать была очень странной, может быть, только со мной. Она была суровой и резкой, будто боялась показаться мне слишком доброй, будто задалась целью оттолкнуть меня от себя.
Просила она меня так, будто не просит, а требует познакомить ее с родной внучкой, моей одиннадцатилетней дочерью, и уговорить Светланку погостить у своей родной бабушки.
- Ты посмотри, как ты на меня похожа! - говорила она. - Куда ты от этого сходства денешься, скажи на милость? Уверена, что и внучка на меня похожа, ведь у нас очень сильные гены.
В семье уже давно рождаются только похожие друг на друга женщины и все они - яркие блондинки. Вот и ты родила дочку, так не прячь же ее от меня! У меня нет других детей, кроме тебя, со своими сестрами я в ссоре, - говорила мне Лукерья Никитична, - старость одинокая меня очень пугает, я состоятельна, обеспечу своей внучке весьма безбедную жизнь на многие годы. Я смогу ее выучить в самом престижном вузе, дам всестороннее образование. Ведь ты растишь ее одна, тебе нелегко и помощи ждать неоткуда.
И так она уговаривала меня несколько дней. Я все не соглашалась.
В один из дней она пришла с пакетом, достала платье, в точности, как на ней самой, и точно такую же сумку.
- Надень, - говорит, - это платье, давай встанем рядом перед зеркалом. И пусть мне пятьдесят пять, но ты увидишь, что нас не отличишь.
Чтобы уважить ее, я согласилась. И, правда, мы выглядели, как сестры. Моя нелегкая жизнь и жизнь ее, посвященная только себе любимой, выровняла нас в возрасте, хотя, может быть, я преувеличиваю.
- Прими от меня в подарок это платье и эту сумку, мне они когда-то так понравились, что я купила их в трех экземплярах, хотела сестрам подарить, но они не заслужили. А сейчас, когда пообщалась с тобой, повзрослевшей, почувствовала, будто встретилась с собой в молодости. Поэтому, если ты когда-нибудь простишь меня, хоть отчасти, за ту любовь и ласку, за ту поддержку и заботу, которых ты от меня не получила в жизни, надень тогда это платье, возьми эту сумку и приходи ко мне - я все пойму без слов.