Лешка еще не успел рассмотреть их лица, заметил только, что одеты они в черную форму и в руках у них милицейские дубинки, как тут же уткнулся носом в пол и почувствовал на своей спине жестокие и обидные из-за своей незаслуженности удары двумя дубинками одновременно.
Били по спине, били по почкам, били по щиколоткам выше пяток. Лешка пытался их урезонить, не в силах удержать слезы от боли. Он просил разобраться, сказать, хотя бы, в чем он виноват, но те били и били, молча и тупо, причем так шумно дышали, будто выполняли тяжелую, но необходимую работу.
Тогда Лешка начал кричать, что есть сил! Не обращая никакого внимания на крики, мужчины продолжали его сосредоточенно избивать. Только, когда Лешка отчетливо понял, что ему пришел конец и живым ему отсюда не выйти, один из садистов сказал другому:
- Пошли, Толик! Хватит!
И оба вышли из кабинета. Лешка успел только вздохнуть с облегчением, наглотавшись пыли с пола, как дверь вновь открылась и он увидел коричневые туфли и отутюженные стрелки на брюках вошедшего.
Почти ласково, с осторожностью медбрата, человек невысокого роста с папкой в одной руке, другой рукой помог Лешке подняться и занять сидячее положение.
Несмотря на боль во всем теле, Лешка не смог удержаться от улыбки, увидев, что коротышке не пришлось особо сильно наклоняться для того, чтобы расстегнуть наручники под его коленями.
В движениях, в осанке коротышки было столько важности и напыщенности, что, когда он сел за стол, закинул ногу на ногу и стал ею трясти, это показалось неожиданным.
Лешка невольно вспомнил лекции по психологии в институте и сделал вывод, что совесть у этого человека нечиста, она бунтует, кричит Лешкиным голосом, а коротышка прет против совести, ему не стыдно, но нервы держат его совесть на растяжках и трясут, трясут, трясут его ногу...
- Садись! - приказал коротышка. Леша хотел заявить, что будет жаловаться, но поостерегся, чтобы не вызывать озлобления у следователя, явно играющего роль «доброго».
- Фамилия, имя, отчество?
«Сначала избивают, потом спрашивают кого», - подумал Лешка, но вслух ответил на вопрос.
- Бурнаев Алексей Вадимович.
- Год рождения, адрес, чем занимаешься?
Леша ответил, при этом нечаянно дотронувшись до спинки стула. Боль пронзила его, он вздрогнул и застонал.
Коротышка не обратил на это никакого внимания.
- Как студент юридического факультета ты должен знать, что чистосердечное признание может быть оформлено, как явка с повинной. Это значительно облегчает наказание. Предлагаю тебе поступить разумно и рассказать здесь и сейчас, под чье влияние ты попал, кому помогаешь в его преступлениях, и что тебе за это обещано?
- А не могли бы вы уточнить, о каких преступлениях идет речь? - спросил Леша.
- Здесь вопросы задаю я! И не советую тебе ваньку ломать! - повысил голос коротышка. - Не прокатит, студент юридического! Толик с Юрой не смогли убедить тебя с одного раза, что в несознанку уходить не стоит? Или ты правдиво отвечаешь на мои вопросы, или я устраиваю еще одно свидание с «обласкавшими» тебя пареньками.
Итак, когда в последний раз ты видел Ленизу Сергеевну Кравцову - племянницу покойной Лукерьи Никитичны Соболевой?
Добавлю, чтобы ты не вздумал вводить меня в заблуждение: в наших руках, кроме свидетельства матери Ленизы, есть дневник девушки, где она пишет, что ты ей с детства нравился, что ты, наконец-то, обратил на нее внимание, но только ей кажется, что свидание ты ей назначил, чтобы узнать о том, что теперь у нее хранится, подаренное Лукерьей Никитичной. Заканчивается дневник строчками, что она уходит на свидание с тобой, что до него остается только двадцать минут.
- К сожалению, она не дошла! - с жаром выпалил Лешка. Глубоко вдохнул, будто в легких его закончился воздух, и уже спокойней продолжал: - Сам не знаю, что думать по этому поводу. Я-то рассчитывал, что она придет из дома Лукерьи, где были поминки. Не беспокоился, что может что-то случиться, потому что там близко, очень близко. А она, оказалось, рано вернулась домой. Где этот дом, я даже представления не имел.
Она приходила к своей тетушке и могла меня видеть, а я даже не помню ее, до вчерашнего дня не был с ней знаком. Понравилась она мне очень. Прождал ее у фонтана до четырех утра и ушел, решил, что она надо мной пошутила. Я ничего плохого не сделал, ничего не знаю, а вы сразу бить!
- Если все так невинно, почему ты интересовался тем, что она хранит у себя? Что тебе об этом известно?