- Бабушка, ты хоть расскажи, ее ограбили?
- Да, внучек, там все вверх дном перевернуто, но нашли, что искали, или нет, неизвестно, кто знает, что у нее хранилось, чтоб так вот издеваться над старой женщиной понадобилось? Да ты ешь, садись, ешь. Без обеда ведь остался, теперь наверстывай.
В дверь вошла соседка с сообщением:
- Померла наша Лукерья Никитична. Так и не сказала ни слова.
- Откуда ты знаешь, Тоня? - спросила у соседки бабушка.
- Да только что звонила в больницу, в хирургию, сказала, что я ее сестра. Они обрадовались, что хоть одна родственница нашлась, а то бабулька на вопрос, есть ли у нее родня, решительно покачала головой.
На душе у Леши было муторно и тоскливо и, хоть беда его лично не касалась, все же кошки на душе скребли, и Лукерью Никитичну было очень жалко.
Лешка вышел на крыльцо и вдохнул ароматный вечерний воздух всей грудью. Несмотря на уже закатившееся солнце, ветер все гнал и гнал пыль, был неприятным, хоть и теплым.
Леша вспомнил, что забыл на «голубятне» гитару, полез за ней, чтобы не отсырела от утренней росы, даже если дождь не пойдет, что сомнительно. Уже взяв ее в руку, оглянулся на соседний двор, услышав опять злобный лай собачонки.
И тут ноги у Лешки подкосились, и он медленно опустился на скамейку, изо всех сил стараясь разглядеть в густых сумерках вошедшую в калитку... Лукерью Никитичну, живую и здоровую, с белыми волосами, подстриженными под каре, в таком знакомом платье, да и сумочка была ее.
Вот только собака рвалась с цепи, пытаясь укусить свою внезапно воскресшую хозяйку...
«Лукерья Никитична» решительно распахнула дверь, спокойно оборвав бумажку на ней.
Лешка в привидения не верил! Он бросил гитару и понесся звонить в милицию. Не дожидаясь, пока дежурный запишет адрес, на ходу отдал трубку бабушке и выскочил на улицу, как был, в сланцах и шортах.
Лешка не зря спешил, интуиция его не обманула: «Лукерья Никитична» вышла из дома покойной и села в подъехавшую маршрутку.
Лешка выскочил без копейки в карманах, поэтому, долго не думая, он понесся за маршруткой бегом, благо ветер, теплый и пыльный «астраханец», дул в спину, облегчая и ускоряя его бег.
Часть 3
Навстречу Лешке ехал милицейский УАЗик. Он чуть под его колеса не попал, когда отчаянно махал руками, привлекая к себе внимание.
- Ты, что, ошалел? Чего тебе? - остановив машину, спросил тот, кто был за рулем.
Лешка задохнулся и не мог говорить, а тем более долго объяснять.
- Надо догнать вон ту маршрутку, в ней преступница, - проговорил он.
- Мы едем по вызову, спешим. Что у тебя за преступница?
- Скорей! Скорей! Это я вас вызвал. Поехали! - кричал Лешка, переводя дух.
- Ну, тогда садись, поехали.
Но догнав уже давно повернувшую за угол маршрутку, Лешка и милиционеры убедились, что лже-Лукерья Никитична. исчезла бесследно.
Милицейский УАЗик привез Лешку к дому Лукерьи Никитичны. Все были раздосадованы.
- Что ж, пойдем, глянем, что там твое привидение искало, чего мы не нашли?
Лешка счел необходимым рассмеяться этой немудреной шутке и тем самым немного разрядить обстановку. Милиционер снисходительно улыбнулся человеку, оценившему по достоинству его юмор.
Лешка обратился к старшему по званию милиционеру:
- Можно мне с вами пойти, ведь только я видел то платье, в котором приходила преступница? Если оно у бабульки дома осталось, значит, это просто совпадение, ведь я покойницу много раз видел.
- Нашел улику - платье на двух женщинах сразу! Это ты не жил в то время, когда после поступления партии товара в пустой до этого магазин, полгорода одновременно надевали платья одной расцветки и одного фасона, а если на глаза попадалась женщина, одетая в новое, но другое платье, так тут же получала звание «модницы» и «стиляги». Так что иди, сиди дома, тебя вызовут.
И на другой день ветер не утих, и на третий, когда покойницу предполагали похоронить, он только усилился. Этот ветер дул с настырностью, достойной лучшего применения. Взвихривал пыль, лохматил кусты и женские прически, задирал углы скатертей на установленных во дворе столах для поминок и выворачивал наизнанку траурные ленты на венках из искусственных цветов, расставленных вокруг гроба.
Несмотря ни на какие уговоры бабушки, Лешка не спускался с «голубятни», наблюдая за соседским двором днем и ночью. Эту обязанность он возложил на себя добровольно после того, как не сумел остановить преступницу, как он ее называл, хотя милиционеры ему давно объяснили, что убийцей старушки был мужчина, а если это была женщина, то она была очень сильной для слабого пола. Так что кандидатура Лешкиной «преступницы» не подходила.