- Что ж, иди. Она в терапии. Там сейчас ремонт. Мать ее рассказывала, что всех больных, как селедок, набили в неврологию, так что особо за посетителями не следят. Девочка молодая, большого вреда ее здоровью эти нелюди не успели нанести, однако, ребро сломали, когда бросали в подвал.
Их мать рассказала, что подвал узкий, места в нем мало, так ее сыновья Ленизу две ночи водили в дом допрашивать. Пыточную там устроили в одной из жилых комнат.
- Вот гады! Что они от нее хотели, известно?
- Да, мать Доркиных призналась, что Лукерья Никитична пообещала когда-то Федору показать хранящееся у нее старинное, очень красивое и дорогое ожерелье. Оно в наше время несметных денег стоит, и всегда хранилось в семье на черный день. Не в семье Соболевых, а в семье ее мужа, сына богатого и знаменитого казачьего донского офицера.
Про это ожерелье Федор рассказал брату, только что вернувшемуся из тюрьмы. Их семья мечтала, что он исправится и своим поведением не будет больше компрометировать брата и мешать его карьере. Они для этого даже место жительства сменили. А вышло все наоборот. Брат уговорил Федора похитить ожерелье у старушки.
Да не тут-то было! Приехала в отпуск Лениза, Лукерья в это время болела, думала, что помрет, вот и решила она подарить ожерелье племяннице, а Федору его даже увидеть не удалось. Она ему записку написала. Простите, мол, так и так, не смогу выполнить свое обещание показать Вам ожерелье, потому что теперь его у меня нет, его увезли далеко, очень далеко и безвозвратно. Упрекнула его, что давно ее не навещал, и ей не с кем было посоветоваться.
- Да, еще бы! Он же ей отписал, что пока не приготовит ему для любования «нечто восхитительное», до тех пор он к ней не явится. А дата на записке была? Ты ее запомнила? - взволнованно спросил Леша бабушку.
- Конечно, запомнила, внучек. Твоя бабушка обязана быть внимательной понятой, если родного внука подозревают, черт знает в чем!
- Ну, не томи, басенька!
- Зима там обозначена, полгода назад.
- Так я и знал! И знаешь, что это значит? Это значит, что Доркин с братом Лукерью не пытали и не убивали, потому что уже полгода назад узнали, что ожерелья у Лукерьи нет и не будет. Если бы они хотели вынудить старушку сказать, где ожерелье, у кого оно теперь, или заставить вернуть его, то, что им помешало сделать это зимой же, а не ждать полгода до лета.
Ведь я сам видел, как Федор Доркин, стоя рядом со мной и Ленизой, переменился в лице, когда услышал, что то, из-за чего убили Лукерью, хранится теперь у ее племянницы Ленизы. И смотри, как оперативно он стал действовать: в тот же вечер, несмотря ни на что, организовал похищение бедной девушки!
Нет, получается, что убили Лукерью за что-то другое и не Доркины вовсе.
Придется над этим делом еще немало помороковать, как ты выражаешься, а пока собери мне, пожалуйста, для Ленизы гостинцев. По дороге я еще апельсины куплю и цветы. Или твои чудесные розы еще не все изуродовал ветер, и я соберу из них букет?
- Да, уж лучше купи, может, покупные счастливей будут. Надеюсь, теперь-то ты открыто цветы понесешь, прятать не будешь? - поддела бабушка внука.
- Не буду. Чего мне теперь стесняться?
Часть 18
- Вы к кому, молодой человек? - спросила у Алексея санитарка с уткой в руке.
- К Кравцовой Ленизе. В какой она палате?
- В девятой. Что ж ты, соколик, поздно-то так? Да собственно, раньше ты бы с ней не повидался, врачи от нее целый день не отходили. Вот эта палата, заходи.
В палате было много женщин, но только у Ленизы была перебинтована голова.
Лениза лежала на больничной кровати бледная, закрыв глаза.
- Лениза, - позвал Леша девушку в надежде, что она не спит. - Очень рад тебя видеть, Лениза, - ответил он, придя в себя, и протянув ей букет. Она не взяла, и он положил цвету на тумбочку возле кровати.
- Леша, ты? И цветы... Это мне?
- Конечно. Это уже дубль - два. Первые остались у фонтана.
- А песня?
- И песня.
- Осталась у фонтана?
- С лягушками мы ее долго разучивали, они на нее претендовали, но я не доверил, надеялся найти тебя.
- Как мне хочется ее послушать! Ведь мне впервые песню посвящают.
- Выздоравливай, Лениза, скорее и я тебе надоем с ее исполнением.
- Я постараюсь. Ты присаживайся, Леша.
- У вас тут теснота такая...
- А ты садись на кровать, забудь о приличиях.
- Хорошо. Если ты не против. Что у тебя болит?
- Да сейчас уже полегче. Голова и бок болят, если поворачиваюсь, - нехотя ответила девушка. - Не люблю жаловаться, не заставляй меня делать это. Ты лучше убеди меня, что свидание мне назначил у фонтана не только для расспросов о теткиных драгоценностях.
- А разве драгоценностей было много? Не только ожерелье?