Но прежде чем начать новую, кристально честную жизнь, нужно вытравить из сознания саму Анну. Жаль, конечно, что она назвала ему свое имя. Слишком универсальное, чтобы его не запомнить. Уложить в голове имя «Шон» тоже легче легкого. Достаточно вспомнить Шона Коннери, Джеймса Бонда на все времена. Как же звали того парня? — как лучшего в киноистории агента 007. Остается надеяться, что Анна не слишком любит фильмы про шпионов.
Пять пустых рюмок из-под водки все еще стоят перед Кристианом, назойливо напоминая: она все-таки была. Существовала в реальности. Сидела рядом. Все рюмки одинаковые — узкие и высокие, с толстым пятидюймовым дном, ну почти одинаковые. Кроме одной — в ней что-то лежит. Кусок фольги или мелкая монета. Или скрепка, из тех, что частенько являются Кристиану во сне.
Ни то, ни другое, ни третье.
Кольцо.
Не из тех, что дарят женщинам на обручение, ни капли не похожее на то, что не нашло свою хозяйку и теперь лежит у Кристиана в ожидании лучших времен. Вряд ли его можно купить и в ювелирном — оно старинное.
Достаточно выудить его из рюмки, чтобы понять это.
Узкий обод потускневшего серебра обрамляет монету не больше двух дюймов в диаметре. Номинала на монете нет — есть только миниатюрный мужской профиль. Стертый, но не настолько, чтобы совсем не разглядеть его. От профиля веет античностью, какой она всегда виделась Кристиану, — должно быть, и монета античная.
Кольцо явно самодельное, на нем нет даже пробы; но его создатель — будь он ювелир или просто ремесленник — хорошо знал свое дело. И соорудил не просто симпатичную штуковину, а вещь, от которой трудно оторваться. Во всяком случае, Кристиану не хочется выпускать кольцо из рук, он то и дело подносит безделушку к глазам, стараясь разглядеть во всех подробностях. Серебряная часть кольца иссечена мелкими царапинами, обратная сторона монеты подернута зеленцой: бронзу давно не чистили, если вообще чистили хоть когда-нибудь. В глазах Кристиана это несомненный плюс. Минус — кольцо не налезает ни на один палец, хотя пальцы Кристиана достаточно тонки. Попытка пристроить его к мизинцу тоже терпит крах, дальше первой фаланги дело не движется.
Ну конечно — это ведь женское кольцо!
Кольцо Анны.
Случайно соскользнувшее в водочную рюмку. Кристиан пытается вспомнить руки Анны (были ли на них еще какие-нибудь кольца или перстни), но оказывается, что ничего, кроме темно-рубиновой шали и джемпера глуховатых коричневых тонов, он не запомнил. Как не запомнил в подробностях ее лица: оно не очень-то привлекательное, вот и все. Так что же он думал о лице Анны в течение всего вечера? Оно попеременно было некрасивым, значительным, искаженным иронической гримасой, небрежным и… похожим на разведчика, работающего под прикрытием в чужой, враждебной стране. Целая шпионская сеть — вот каким привиделось ему это лицо!..
Ни одно действие разведчика не бывает случайным.
Выходит, что Анна оставила этот огрызок античности с умыслом? Чтобы именно он, Кристиан, подобрал его? Да нет, он ведь мог просто не заметить кольца! Подняться с места и покинуть бар вместе с Анной или чуть позже. Никто не заставлял его заглядывать в пустые рюмки — а он взял и заглянул.
Как поступил бы порядочный человек в случае, если бы к нему попала ценная вещь? Уж точно не присвоил бы ее, а обратился (к примеру) к бармену. С просьбой вернуть эту вещь забывчивому клиенту, если пропажа будет обнаружена.
Но сонная физиономия бармена, колышущаяся над стойкой, не внушает Кристиану никакого доверия: прощелыга еще тот, хуже Даррена, ничего святого, даже на футбольного болельщика он не похож.
Кристиан готов повесить на бармена еще дюжину собак, лишь бы скрыть абсолютно приземленное желание завладеть чудо-кольцом. Он уже забыл, что дал себе слово не вспоминать об Анне, а наличие кольца делает эту благую идею невозможной. Оно навеки останется «кольцом Анны». Мелкой деталью, завалившейся за косяк, отчего дверь в воспоминания всегда будет закрыта неплотно.
Ну и пусть, страдальчески морщась, уговаривает себя Кристиан, в конце концов воспоминание об Анне не самое дурное. Намного более симпатичное, чем память об импровизированной шведской «Тре Крунур». Не лишенное элегантности и ореола романтики. Жаль только, что носить его нельзя, но всегда можно найти выход. Распаять и подогнать по размеру. Повесить на цепочку, наконец, — где-то у него валялась цепочка, подарок двоюродной сестры. Или цепочку дарила мать за несколько лет до смерти? Отыскать бы ее, но даже если она не отыщется — не беда. Всегда можно купить что-нибудь недорогое и подходящее случаю.