«Ораторская» лекция, как я называла тот предмет, где каждый выступал два раза в неделю с определённой темой должна была начаться через три часа, и я собиралась сегодня выступить, если не отлично, то очень хорошо.
Я выбежала из вагона и через пару минут уже была над землёй.
«Может, он, действительно, никакой ни маньяк раз учится в МИДе?!» – подумала я и моё предыдущее поведение показалось какой-то наивной глупостью. – «А что, маньяки уже не учатся?! Или даже если не маньяк, то преступник!» – перебила сама себя я.
Я вышла на Комсомольский проспект и вскоре оказалась под мостом, не решаясь заходить на территорию гаражей. Как вдруг перед мной что-то заскрежетало. Я дёрнулась в сторону, но это было лишнем… Самый первый гараж отварился и оттуда показалась слегка скрюченная фигура пожилого мужчины. Я выдохнула и быстро прошагала мимо него, заключив, что бояться мне точно нечего.
«В конце концов, уже есть один свидетель…»
Не успев завернуть за угол, где по моей памяти, находился тупик, я услышала прерывистые стоны. Внутри, что-то сжалось, но добродушный с виду мужчина в отделении, бодро копошившийся в кучке металлолома, вселила в меня уверенность.
Звук доносился как раз из-за угла, и я решительно завернула…
Моим глазам предстала неожиданная картина: Тот самый странный парень, одетый в спортивный костюм и смешную легкую шапку, еле налезавшую ему на уши, с маленьким помпоном, кормил из соски худощавого слепого щенка. Ещё двое пытались вылезти из черной сумки, пища и спотыкаясь друг об дружку.
– Я уж думал ты не придёшь. – сказал он мне, не отрываясь от своего важного дела.
– Что ты… – я стояла столбом, чувствуя себя как-то странно…
– Можешь помочь, если хочешь. – вновь заговорил парень.
Я подошла к чёрной сумке и взяла на руки ещё одного чёрного щенка и всунула ему в рот стоявшую рядом соску. Страх исчез, оставив после себя нелепое послевкусие.
– Их дворняжка-мать попала под машину, оставив своих малышей… – произнёс Никита, по-прежнему не отвлекаясь от кормления.
После того как все малыши были накормлены и успокоены, парень исподлобья глянул на меня. Я молчала, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Тогда Никита отправил щенков в чёрную сумку с маленькими отверстиями, которых я раньше не замечала, аккуратно перебросил её через плечо и пошёл прочь. Я недоумённо уставилась парню вслед.
– Ты идёшь? – крикнул он, слегка сбавив темп и повернув голову в сторону.
Я поплелась за ним, не сказав ни слова, что было непохоже на меня.
Мы вышли на людную улицу, затем быстро миновали мост и оказались около больших ворот с надписью «Like animals». Миновав и их, я увидела десятки просторных ухоженных будок, в каждой из которых находились питомцы всевозможного размера и окраса.
Парень взял обескураженную меня за руку и потащил прямо вдоль будок. Милые создания таращились на проходящую мимо них парочку в надежде, что хоть кто-то из нас подарит им счастливую, полную любви и заботы жизнь.
Миновав вольеры, Никита завёл меня в маленький деревянный домик с прозрачной дверью, обшитой дубовыми панелями. При входе дверь звонко скрипнула. Это заставило меня улыбнуться: какое-то отдалённое воспоминание детства нахлынуло, но тут же исчезло, подавленное обострённым восприятием новой окружающей действительности.
Здесь было тепло и уютно. На полу стелился красный немного потрёпанный ковёр, в углу стоял светлый диван, обитый кожзамом, рядом со столом располагалась деревянная вращающаяся этажерка с книгами.
– Здесь мы оформляем собак их будущим хозяевам. – пояснил парень.
Я уселась на круглую табуретку, сверху которой была накинута вязанная красно-зелёная подушка.
– Да, всё было проще, чем ты себе надумала. – парень взял такую же табуретку, которая раньше оставалась незамеченной, и сел напротив меня, одной рукой облокотившись о край стола. – Совсем недавно у меня был пёс – Дарницкий. – улыбнулся парень и глянул куда-то сквозь меня. – Ласково я называл его Дарни. Он был любимцем всего двора: дети называли его белым мишкой, а взрослые – добрым малышом, хотя пёс не отличался маленьким размером.
Никита вдруг встал и что-то начал искать среди бумаг, разбросанных на столе, не обращая на меня внимания: он будто рассказывал историю самому себе.
– Мы вместе росли и в детстве он заменял мне друзей, которых было не очень много. – Парень перестал шебаршить бумагами и уставился на меня. – Совсем недавно он умер от старости. Он славно пожил… – пожал плечами Никита, и я уловила в его глазах искреннюю грусть и некоторую… пустоту. Пустоту, что отдаляет нас от человечества – просторы океана, с одиноко шумящими волнами; от неё не скрыться, если потеря была значимой…