Человек, досконально освоивший эту кибернетику танцплощадок и посиделок, редко остается нелюбимым: в кого-нибудь да попадает шрапнельный заряд по приемчику собранного обаяния.
Нелюбимым не остается — зато живет нелюбящим. Еще неизвестно, что страшней. Паршивая штука — всю жизнь держать в наморднике собственную душу.
Но и это еще не все. Человеку, оказывается, мало быть просто любящим и любимым. Ему позарез необходимо быть понятым!
Ну скажите, что не хватало пушкинскому самозванцу? Чуть-чуть терпения — и получил бы сразу и корону, и Марину. Но что власть над страной и красавицей! Отрепьеву, умному, хитрому, азартному и не трусу, хотелось кое-чего посущественней: чтобы женщина поняла. Во имя этого — риск всем достигнутым. Во имя этого великая сцена у фонтана.
Говорят, Наполеон в молодости так страдал от женского непонимания, что потом всю жизнь мстил слабому полу по-мальчишески зло и изощренно. Даже жениться вместо себя послал подчиненного с доверенностью, маршала Бертье…
Так что же такое любовь?
Наука?
Искусство?
Колумбова тропа на воде?
Дело не в формулировках. Дело в жизненных дорогах, которые каждый выбирает для себя.
Какой путь безопасней — это, наверное, можно высчитать. Ну а кто проживет ярче и богаче…
Говорят, первая любовь всегда несчастна. Вы согласны выбросить ее из головы во имя пятой или седьмой, вполне благополучной?
Загадочное племя неформалов
Проблема контакта
Человечество, по сути, глубоко провинциально: мы привыкли отсчитывать мир от своего Урюпинска или Крыжополя. Сейчас вот грезим инопланетянами, ждем гостей из далеких миров, очень серьезно обсуждаем проблему контакта — верней, Контакта с заглавной буквы. Научная фантастика идет просто косяком. И везде, хоть в книге, хоть в кино, проблема решается однотипно: вылезло из огромной тарелки симпатичное чудовище в скафандре, задало случившемуся поблизости почтальону дяде Васе вопрос на непонятном наречии, дядя Вася возразил по-нашенски, а затем в ранце инопланетянина что-то хрустнуло, пискнуло, хрюкнуло (компьютер заработал!), и гость тоже заговорил по-нашенски, да еще с приятным крыжопольским акцентом. И правильно: хочет Контакта — пусть выражается понятно. То есть как мы.
В общем-то, проблема встречи делегации в скафандрах меня волнует во вторую очередь. А в первую тревожит контакт — Контакт! — иной…
Если судить по периодической печати — а она довольно точно улавливает потребность читателя, — наиболее популярный круг тем связан нынче с молодежью. Статьи о металлистах и люберах, юных наркоманах и рокерах просто из рук рвут, а валютные проститутки занимают на страницах прессы место не менее почетное, чем в более спокойные времена передовые доярки. Молодежной модой телевидение приправляет скучноватые передачи, как жесткое мясо шашлычным соусом. Молодежный жаргон проникает в быт интеллектуалов: вечерами серьезные социологи спешат на тусовку, чтобы там за чашкой чая обсудить тусовки молодежи. Неологизм «неформал» прочно вошел в устную речь и быстро внедряется в письменную. Да и в моей почте было все больше писем с одним, по сути, вопросом: что нынче за молодежь, чего они хотят, почему такие? И — как с ними разговаривать?
Увы, мы можем знать молодежь или не знать, понимать или не понимать, это, как говорится, ваши сложности, но разговора с нею не избежать. Везде — дома и на улице, в цехе и аудитории, в магазине и на пляже возникает множество ситуаций, когда интересы поколений так или иначе сталкиваются. Тут и необходим если не общий взгляд на вещи, то хотя бы общий, обоим собеседникам понятный язык. Проблема контакта. Контакта.
Активный пассив
А ведь совсем недавно все было так спокойно и хорошо, главное — ясно. Вот вам комсомол, передовой отряд, вот сплотившаяся вокруг него активная, сознательная молодежь, большая часть юношества, пока еще недоохваченная нашим влиянием. И как с этой болотистой категорией обращаться, тоже было ясно: по-дружески, терпеливо вовлекать в общественную жизнь, изобретательней проводить лекции и политинформации, помогать им, отсталым, заполнить пустоту своего существования яркими, интересными делами…
И вдруг — словно граната взорвалась, брызнув в толпу жаркими, опасными, непонятной формы осколками. Что случилось, где, кого, почему? Суета, тревога, растерянность…
Стоило снять с очков защитные фильтры, а с общественного мнения ограничительную узду, и оказалось, что болото вовсе не болото, что именно «пассив» наиболее самостоятелен и социально активен, что жизнь его вовсе не пуста, а, наоборот, заполнена нестандартными, трудными, рискованными и потому особо привлекательными делами. Выяснилось, что инертная, неорганизованная часть молодежи на самом деле прекрасно организована, сплочена и руководима — вот только сплочена не вокруг тех, кому из года в год, исправно или неисправно, но все же платят комсомольские взносы.