Командир дал слово, что разберется. Вызвал Галкина. Он, конечно, возмутился:
— Да меня и близко там не было! Вообще не до того: конкурс красоты — вы же видели!
— Туристы тоже кое-что видели — черное сомбреро.
— Ночью все сомбреро черные…
Не успел командир разобраться с Галкиным и атаковавшими лагерь автотуристами, как началось новое нашествие — родителей. Приняв сигнал бедствия от своих голодающих детей, они устремились в лагерь на "Жигулях", "Запорожцах", "Тавриях", набитых провизией.
Студенты, тотчас забыв про конкурс красоты, бросились уничтожать привезенные родителями деликатесы.
Пустовавшие контейнеры за столовой стали быстро заполняться пищевыми отходами: арбузными и дынными корками, куриными костями, огрызками колбасы, консервными банками..
— Я просто боюсь за их желудки, — заволновалась Полина. — После нашего-то вермишелевого супчика каково?
— Точно, добром это не кончится, — поддержала ее Аня.
Командира, судя по всему, беспокоили те же проблемы:
— Не лопайте все подряд, — предупреждал, заглянув в корпус, — расстройства не боитесь?
— Всю жизнь бы так бояться, — хохотали студенты. — Присоединяйтесь к нам, Игорь Павлович! У нас ветчинка югославская и арбуз — на десерт.
— А у нас — дыня. Идите лучше к нам, — весело звали из соседней комнаты.
Во второй половине дня размах студенческого веселья достиг угрожающих размеров.
— Нет, добром это не кончится, — повторила Аня. — Надо их остановить! Пока не поздно…
Вместе они вышли в коридор. Острые запахи домашней кухни, солений, сигаретный дым — ароматы вольной жизни.
Из-за дверей доносился недвусмысленный звон стаканов, развязные возгласы. Полина с Аней постучали в одну из комнат — их не услышали. Переглянувшись, вошли без приглашения.
За сдвинутыми столами, уставленными снедью, теснились ребята и девушки. Комната была украшена цветами, флажками, красочными плакатами, славящими Первомай. Тут же красовались и огромные открытки с нарисованными восьмерками. "Заодно и Международный женский день отмечают", — догадалась Полина.
И почувствовала неуместность их появления на этом раздольном празднике: их просто не замечали — в упор не видели.
— Пошли отсюда, надо посоветоваться с командиром, — Аня утянула Полину из комнаты.
Во втором корпусе — такое же раздольное гульбище. Штаб-квартира оказалась заперта — ни командира, ни комиссара.
Заглянув в несколько комнат, Аня с Полиной наконец их обнаружили — в веселом обществе Галкина — Беспутнова и остальной компании. В бутылках торчали наломанные еловые ветки, плавали в сигаретном дыму свисающие с потолка бумажные снежинки — явно праздновался Новый год.
Игорь Павлович о чем-то оживленно разговаривал с Зоей Мироновой. В тот момент, когда вошли Полина с Аней, Зоя тянула губами из пачки сигарету, Игорь Павлович весело щелкнул зажигалкой, отчаянно высекая искры. Нефертити, зажатая между Галкиным и Беспутновым, разливала чай.
"И медперсонал здесь, — отметила присутствие Кати Родниной. — На случай, если понадобится "скорая помощь"?
В самом конце стола, отдельно от других, скучал Александр Витальевич — он, судя по всему, чувствовал себя не совсем уютно в этой компании. "И чего сидит? — удивилась про себя Полина. — Из солидарности с командиром?"
Первым их заметил Игорь Павлович:
— У-у, кто пришел! Анна Ивановна! Полина Васильевна! Давайте к столу: руководители должны быть со своим народом.
— Да здравствуют аппарат и демократия!
— Садитесь! Вот сюда, — радушно приглашали студенты, освобождая место за столом.
— Спасибо! — сухо поблагодарила Аня, — но Полина Васильевна плохо себя чувствует, ей надо лечь…
Полина еле поспевала за ней.
— Нет, что творится-то? Что творится! До чего докатились, а? — гневно обвиняла Аня, не сбавляя шагу. — До чего же доводит это панибратство? Командир называется!
— Может, у него не оставалось выбора, — пыталась защитить Игоря Павловича Полина, — как еще следить за порядком?
— Только обнимая студенток, как же еще?! Надо же опуститься до такого уровня! Чтобы со студентами! С плебсом…
— Неправда: Мироновы дворянских кровей, — шуткой пыталась утихомирить разбушевавшуюся Аню.
Но она плохо воспринимала юмор:
— Куда мы идем? Нет, ответьте, Полина Васильевна: куда? Если уж руководители черт знает что себе позволяют!..