Парень становится все интересней и интересней!
— Я много читаю, — пояснил он чуть дрогнувшим голосом из-за моей спины. — Ведь телевизор сюда не протащить.
Услышав шелест за спиной, я обернулась. Грейвс, оказывается, пытался заварить кофе дрожащими руками.
— Точно не хочешь кока-колу или чего-нибудь другого?
Он заметно нервничал, краснея и почти заикаясь.
Что ж, неуклюжий хозяин подкупает робким гостеприимством!
— Нет, только кофе, — дипломатично ответила я. — Здесь действительно здорово, Грейвс. Это же твой собственный маленький мирок!
— Без надоедливых училок и тупоголовых качков! — Он издал фыркающий звук, что вполне могло сойти за смех. — Давай подходи и присаживайся к столу. Ты, наверное, очень устала.
Я действительно устала и совершенно вымоталась. Как ни странно, но маленькая комнатка, затерянная в недрах торгового центра, казалась гораздо безопаснее собственного дома. Может, потому, что за окном не завывает ледяной ветер, или из-за того, что больше не нужно трястись в ожидании худшего — оно уже и так случилось! Присутствия живой души рядом и праздных разговоров за чашкой кофе оказалось достаточно, чтобы я снова ощутила себя живой!
Я уселась рядом со шкафом и крепко обняла колени.
— Ты живешь здесь?
Грейвс снова пожал плечами и ответил не оборачиваясь:
— То тут, то там. Где душа пожелает. — Он исчез в ванной комнате с кофейником. — Как только закроют торговый центр, выйдем через другой лаз.
Через другой лаз? Парень, ты все продумал! Всегда должен быть запасной выход для бегства.
Склонив голову на колени и прижавшись лбом к джинсовой ткани, я глубоко вздохнула, не в силах больше удерживать скопившуюся внутри горечь. Грейвс мыл под струями воды кофейник, а меня колотила дрожь. Наконец он вернулся, и через несколько минут запах крепко заваренного кофе заполнил маленькую комнату.
И опять мне вспомнился отец — по утрам он не мог обойтись без спасительной порции кофеина. Я всегда варила кофе по папиному рецепту — так его готовят на флоте. Напиток получается крепкий и горький настолько, что разъедает даже серебряную ложку. Бабушка обычно варила себе кофе в джезве, и папа от нее не отставал. Если опросить девчонок в любых трех штатах, то, скорей всего, я окажусь единственной, кому известен секрет старинного заваривания кофе.
— Эй! Опять витаешь в облаках? — Грейвс вынырнул как из-под земли и обеспокоенно склонился надо мной. Волнистые пряди волос упали на лицо, и он откинул их назад привычным движением длинных пальцев. — Да что с тобой случилось? У тебя что-то болит?
Вопрос показался нелепым. Что-то болит? Да у меня болело все: мышцы спины ныли от напряжения, ноги гудели от усталости, на плечи будто гору взвалили, а руки налились свинцом. Но больше всего болело сердце, словно пронзенное отточенным клинком. Ладони тряслись мелкой дрожью. Да каждый волосок на голове стонал от боли, хотя я сидела, почти не двигаясь! Очень хотелось рассказать об этом Грейвсу, и я уже открыла рот, но вместо слов из горла вырвались сдавленные рыдания.
— Черт! — Он не на шутку испугался и придвинулся поближе. — Дрю? Ну же? Господи, Дрю, ответь!
Да что там! Я не могла и слова выговорить. Рыдания сотрясали все тело, вырывая из горла ужасные хрипы, будто меня душили. Я не могла сдержать слез, хотя изо всех сил стискивала челюсти, отчаянно скрипя зубами. Умиротворяющий запах кофе больше не чувствовался, потому что нос забился, не давая дышать.
Грейвс крепко обнял меня за плечи и молча ждал, пока я выплачусь. Он такой славный, этот паренек в черном, и нравится мне все больше и больше. Даже жаль, что придется уехать, бросив его в этом проклятом городе!
Грейвс уступил мне раскладушку и спальный мешок. Я спала, прижав к груди сумку, папина куртка валялась рядом.
Когда я проснулась, проспав несколько часов, Грейвса уже не было. Только на двери одиноко висела приклеенная на жевательную резинку записка. Сплошные закорючки, будто курица лапой нацарапала:
«Ушел в школу. Обязательно узнаю для тебя домашнее задание. Пора бы тебе завязать с прогулами».
Потом еще текст, так старательно зачеркнутый, что невозможно разобрать слов. И дальше:
«Оставайся сколько хочешь. Скоро вернусь».