— Сидеть! — гневно выдохнула она.
На щеках выступили белые пятна, будто их напечатали чернилами, которыми делают отметки на руках людей, заплативших за вход в клуб.
Садиться я не собиралась, и, кажется, Блетч тоже это поняла, однако от своих намерений не отказалась.
— У учителей вся власть, а нас никто не слышит. Мы ведь всего лишь дети. Кто станет нас слушать?!
Я перекинула через голову лямку сумки. Она сегодня была тяжелее, чем обычно, из-за спрятанного в ней оружия. С обеспокоенным видом Грейвс заерзал на стуле, его волосы всколыхнулись, а плащ зашуршал.
Блетч, кипя от злости, снова открыла рот, чтобы заставить меня замолчать и сесть на место. Если сейчас уступить, бунт подавят в самом зародыше. Именно на это и рассчитывают строгие учителя. Они давят на учеников своим взрослым авторитетом, не допуская протестов и возражений.
Ярость в груди полыхала, словно костер, в который подбросили дров, и языки пламени приобретали очертания остро заточенного смертоносного клинка. Вот так всегда и бывает: для взрослых главный аргумент — зрелый возраст, и приходится бедным подросткам сидеть и молчать в тряпочку, потому что до совершеннолетия и до настоящей, взрослой жизни еще далеко! Вас могут подобрать или уронить, как игрушку, забыть или вообще бросить…
— Не дождетесь! — закричала я, не давая Блетчли вымолвить ни слова. — Вот увидите, все дети, которых вы когда-то запугали, обязательно вернутся, чтобы сказать, как они вас ненавидят, и тогда, надеюсь, вы захлебнетесь в своем собственном яде.
Я не сразу поняла, что кричу во весь голос, пока не услышала свое срывающееся на всхлипы дыхание. Все бы посмеялись над моей выходкой, если бы вдруг Блетч не сделалось плохо. Глаза вылезли из орбит, тело изогнулось. Одной рукой она уцепилась за край парты, а другой схватилась за горло, из которого вырвался глухой каркающий звук.
Первой закричала маленькая брюнетка в среднем ряду. Кажется, ее зовут Хизер, она часто разгуливает на переменах в форме группы поддержки. Не понимаю, зачем она притащилась на занятия по снежным сугробам. Сейчас прелестное личико Хизер перекосилось от испуга, и она завизжала так, что с успехом могла бы заглушить паровозный гудок. От пронзительного визга Хизер ребята за партами вздрогнули, и брюнет-качок с бычьей шеей тоже начал ей вторить, но как-то по-девчоночьи тонко, что совсем не соответствовало его мужественной внешности.
Я закрыла рот и взглянула на учительницу. Блетчли сложилась пополам, как тряпичная кукла, и упала на колени. Ее лицо приобрело синюшный оттенок, правда, глаза больше не вылезали из орбит и вернулись в нормальное состояние. Вокруг кричали перепуганные ученики, а у меня в затылке вдруг зазвенел еле слышный тревожный сигнал.
Я перевела взгляд на белую школьную доску, которая держалась всего на паре болтов и тряслась мелкой дрожью, ударяясь о стену. В следующее мгновение она со страшным грохотом рухнула на пол, а посередине пробежала длинная зигзагообразная трещина.
Из меня будто выпустили рвущийся наружу пар, одним движением открыв вентиль, и сразу наступило сладкое чувство облегчения.
Блетчли по-прежнему ловила воздух ртом, упав на бок, но лицо понемногу приобретало естественный цвет. В заднем ряду у кого-то началась рвота. Вдруг голова резко склонилась набок, будто мне отвесили звонкую оплеуху, даже щека заныла. Воздух загустел и наполнился электричеством, став горячим и влажным, как перед надвигающейся летней грозой.
В классе поднялся переполох, ребята испуганно повскакивали со своих мест, кто-то истерично кричал, и только Грейвс по-прежнему сидел неподвижно за партой. Его глаза горели зеленым пламенем, а серебряная сережка в ухе мерцала, словно ночная звезда в небе. В изумлении парень приоткрыл рот, будто ему только что в голову пришла замечательная идея, и он старательно обдумывает ее, забыв про все на свете.
Я повернулась к классу спиной и, еле передвигая дрожащие, словно после пятимильной пробежки, ноги, направилась к двери. Поднявшийся переполох усилил новый пронзительный звук — это раздался школьный звонок, раньше положенного времени возвестивший о конце урока. Странное совпадение, не находите?
Зубы стиснулись сами собой, и, жалко всхлипнув, я вышла из класса.
Я успела отойти от школы на четыре квартала и шла, не замедляя шага, когда в мою куртку неожиданно вцепился Грейвс, попутно прихватив несколько прядей волос, и дернул назад. От резкого рывка я бы обязательно упала, не придержи он меня, но поскольку времени на перегруппировку не было, мы оба неуклюже завалились в кучу грязного снега, которую сгребли со всей улицы. Ни шапки, ни шарфа на мне не было, и холодный снег обжигал ладони, пока я пыталась подняться на ноги и справиться с запутавшейся лямкой сумки. А рядом барахтался Грейвс, изрытая тихие ругательства, из которых я лишь услышала: «…какого черта ты сделала это?»