— Грейвс? Пожалуйста, посиди тихонько секундочку.
— Он тебя не понимает, — объяснил Голубоглазый. — В нем сидит зверь.
— Да пошел ты! — членораздельно прорычал Грейвс.
Как я обрадовалась, услышав его речь! Дело в том, что оборотни не умеют говорить. В смысле, в зверином обличье не умеют. Вон даже меченому вервольфу удавалось лишь имитировать странные звуки, похожие на слова. Помните, я рассказывала? Как только оборотни меняют ипостась, их пасти сразу становятся непригодными для воспроизведения человеческой речи.
Способность говорить в обличии зверя — хороший знак! И это значит, что перед нами не оборотень! Но ведь именно оборотень укусил Грейвса, правда, укус не вызвал превращения в волка в течение двенадцати часов, да к тому же инфицированный по счастливой случайности оказался девственником, верно?
Следовательно, Грейвс должен был остаться человеком, но теперь выясняется, что у него проявились неординарные способности. Как не хватает полноценных знаний о природе превращения в оборотней! Вот и приходится довольствоваться крохами, которые мы с отцом старательно выуживали из старинных книг в кожаных переплетах, передаваемых от охотника к охотнику или спрятанных под прилавками настоящих оккультных лавок. Их ни за что не извлекут на свет божий, пока охотник не докажет чистоту своих намерений и помыслов.
Теперь-то ясно, что следовало проводить больше времени за чтением серьезных книг, а не валять дурака и предаваться хандре.
— Да погодите вы! Угомонитесь на секунду. — Я лихорадочно роюсь в памяти и показываю свободной рукой на Голубоглазого. — Ведь ты — Кристоф, верно?
Расставив руки в стороны, он отвешивает изящный поклон, и тут я чувствую, как подкашиваются колени. Да, клыков сейчас нет, а припорошенные снегом волосы стоят торчком, но Голубоглазый по-прежнему стоит на вершине обледенелого сугроба, невесомый, словно перышко. Мозг не желает мириться с тем, что видят глаза. Я снова и снова пытаюсь понять, что происходит, а Голубоглазый все стоит в потоке яркого солнечного света. Приходится признать, что он не вампир, а совсем иное существо.
Но ты же видела клыки, Дрю!
— Черт возьми, да кто ты такой?!
Жаль, что я выбросила пистолет, хотя, если подумать, эта мысль оказалась одной из самых удачных, что посетили меня в последние два дня. И что бы я стала делать, окажись в руках оружие? Открыла бы стрельбу среди бела дня? Отличный способ завести знакомство. Порыв ветра снова принес аромат яблок, и я почувствовала, как рот наполняется слюной.
— Я, крошка, мог бы задать тебе тот же вопрос. — Рот Голубоглазого растянулся в широкой улыбке, которая показалась мне идиотской ухмылкой умалишенного. — Почему не призналась, кто ты есть на самом деле?
— Тебе известно мое имя.
Я с трудом преодолевала желание погладить Грейвса по голове. Ради бога, посиди тихонечко, дай мне его расспросить.
— Имя не раскрывает твоей сути, — возразил Кристоф и откинул назад голову, словно обращаясь к небесам, таким же голубым и холодным, как его глаза.
Вот тебе на! Поди тут разберись!
Он снова перевел взгляд на меня и слегка пожал плечами:
— Может, продолжим разговор? Разумеется, если сможешь удержать от подвигов свою собачонку.
Грейвс напрягся всем телом, но сидел не шевелясь и только тихо рычал. Потом медленно поднялся во весь рост.
— Кто он такой, Дрю? От этого типа противно воняет. Слава богу, Грейвс не утратил самообладания и говорил относительно спокойно.
— Посмотрите-ка на него. Чья б корова мычала. — Кристоф скрестил на груди руки. Его облепленная снегом фигура должна была вызвать смех, но почему-то смеяться не хотелось. — Я дампир из рода Куросов и честно в этом признался в прошлый раз. Охочусь за ночными тварями. А вот вы, мисс Андерсон, выдаете себя не за ту, кем являетесь на самом деле. Почему сразу не сказала правду?
— Ты убил моего отца, — возмутилась я, но голос звучал как-то неуверенно. — И после этого хочешь, чтобы я раскрыла все карты?
— Я и не думал убивать твоего драгоценного папашу. Просто припугнул. Но его было не остановить. Такой упертый. У него зуб на Сергея. — По лицу Кристофа пробежала тень, и он болезненно поморщился. Я с удивлением за ним наблюдала. — Впрочем, как у всех нас.
— Сергей? — Это имя ледяной сосулькой пронзило мозг, и тут я поняла, что мы все стоим на снегу и страшно замерзли. — Кто такой Сергей?
Кристоф уставился на меня, будто в жизни не слышал более глупого вопроса, а потом согнулся вдвое и странно засопел. К своему удивлению, я поняла, что он смеется.