Я и сама не могла прийти в себя от ужаса. В теплой пижаме с жакетом поверх плеч я снова оказалась в своей спальне, теперь выстуженной морозным воздухом. Постель перевернута вверх дном, раскладушка Грейвса опрокинута, а в комнате повис мерзкий запах гниющих птичьих перьев.
— Это Ревелль, — мрачно ответил Кристоф.
Его глаза горели ярким голубым огнем, ладони обхватили мои запястья, а сам он лежал на мне, будто считал это самым естественным делом в жизни. Кожа у дампира была теплая, правда, он оказался тяжелее, чем выглядел. Весь воздух из моих легких вышел в одном резком выдохе.
— Похитительница снов, — объяснил Кристоф и, уткнувшись в мои волосы, прошептал: — Успокойся, пташка, всего лишь змейка заползла в гнездо. — Горячее дыхание опалило мой затылок, прежде чем он поднял голову и спросил у Грейвса: — За окном ясная ночь или идет снег?
— Снег, — откликнулся гот, закрыл на щеколду окно и, вздрогнув, обхватил плечи руками крест-накрест. — Господи! Эта гадость влетела, и Дрю…
Кристоф зашевелился, меняя положение плеча, а тепло, идущее от его тела, захлестнуло меня с головой.
— Эй, Дрю! — позвал он меня тихо. — Поговори со мной. Как себя чувствуешь?
Наверное, спрашивал именно Кристоф, потому что его лицо прижалось к моим волосам, ноги обвили мои, и он так крепко держал мои запястья, словно внутри пальцев у него были стальные прутья.
— Слезь с меня! — удалось выдавить, прежде чем я начала задыхаться под тяжестью его тела.
— Ну вот! С ней все в порядке.
Грейвс искоса посмотрел на нас обоих.
— Возможно, — уклончиво ответил Кристоф, отпуская меня, причем очень медленно.
Сильное покалывание в теле продолжалось, и я свернулась на полу в клубок, глубоко вдыхая воздух, сдобренный ароматом яблок с корицей вперемешку со смрадом гниющих перьев. В коридоре горел свет и падал на пол спальни желтым прямоугольником. Вдруг в животе начались резкие спазмы, и меня вырвало одной желчью.
Ох, как же больно!
— Черт возьми! — Одним плавным движением Кристоф поднялся на ноги, а темные волосы так и не растрепались, оставшись гладкими и прилизанными. — Черт возьми, кто ж знал, что он пошлет именно ее?
— Кто? Кто послал? Кто мог послать эту дрянь? — Кажется, колени Грейвса от страха колотятся друг об друга, да и зубы вроде отстукивают дробь, а в глазах горит лихорадочный изумрудный свет. — Мать вашу, да что это было, в конце концов?!
— Крылатая змея. Она прилетает разорять гнезда. — Кристоф плечом отстранил Грейвса от окна и сам проверил щеколды. — Должно быть, Дрю сама открыла ей окно, приняв за кого-то другого. Или… Эх! Все отдал бы, лишь бы узнать… — Он резко замолчал, уставившись на падающие снежинки за окном. Снег облепил стекло и бесшумно таял от исходящего из комнаты тепла. — Неужели он подозревает, что Дрю скоро войдет в силу? Как же я упустил из виду, что именно он управляет похитительницами сна — только Махараджа выводит их в своем серпентарии.
Голос Кристофа дрожал от злости и был полон решимости.
А можно я умру?
Меня снова вырвало одной желчью. Создавалось ощущение, что внутренности решили выскочить наружу. Но я же выходила на улицу! Я узнала тот дом! Там мы жили прежде…
…прежде чем мир изменился, прежде чем мама…
Найду ли я дом наяву? Вполне возможно. Воспоминания о сне не таяли, как обычно случается со сновидениями. Наоборот, все детали отчетливо прорисовывались в памяти: каждый взмах совиных крыльев, каждая ветка могучего дуба. Только тело снова скрутили спазмы. Господи, что со мной происходит?
Кристоф барабанил пальцами по подоконнику. Барабанная дробь пронзала мозг и заставляла теснее сжаться в комок.
— Если бы стояла ясная ночь, я бы ее выследил, Тем более что она ранена. — Он устремил взгляд мерцающих глаз поверх плеча на Грейвса. — Молодец, перевертыш, что прыгнул между ними.
— Да уж! — буркнул Грейвс, которого похвала Кристофа нисколько не обрадовала.
Я закашлялась, потом с трудом справилась с комком в горле в надежде, что внутренности все-таки останутся на своем месте.
Кто-нибудь объяснит, что тут произошло? Очевидно одно: некая тварь подлетела к окну, и я спутала ее с бабушкиной совой.
Или нет? Меня ведь в действительности здесь не было. И потом, мне ли не знать бабушкину вестницу. Да, именно так. А еще я вспомнила тот дом!
— Он из прежней жизни, — выдавила я сквозь сжатые зубы.
Меня сильно лихорадило, будто я разгуливала по снегу босиком.
А ведь действительно разгуливала!