Никого нельзя было разглядеть явственно, чему Кейт был рад, но огни мерцали и озаряли массивные устрашающие горы. Возвышаясь и колыхаясь, горы выглядели ожившими; из них прорастали мириады липких щупалец; горы были покрыты выпученными глазами, судорожно открывающимися и закрывающимися, и сотни разинутых ртов издавали ужасающие шипящие и квакающие слова, которые невозможно произнести смертному.
Кейту казалось, что сами холмы содрогались от страха, который наводил тот гортанный отклик; затем видение исчезло, и он снова очутился в собственной комнате. Он понял, что заснул и все еще спал, а его кровать трясло, как во время землетрясения.
Теперь, когда он продолжил свой сон, колебания прекратились, но память о тварях настойчиво оставалась в сознании, как и обо всем том, на что намекал Уэверли.
Сначала пришел страх, потом — решимость.
Во сне Кейту представилось, что он дотянулся до телефонной книге на ночном столике, перелистал страницы, пока не нашел запись: Бекман, Фредерик Т., редкие книги. Ему представилось, что он набрал номер, услышал отдаленные гудки, затем на дальнем конце линии подняли трубку, и его собственный голос прошептал:
— Мистер Бекман?
Затем последовал ответ; голос был густым, глубоким, каким-то внеземным, но отчетливым. Он произнес:
— Ты глупец — Бекман мертв
После этого Кейт открыл глаза и обнаружил, что сидит на краю кровати с телефонной трубкой в руке, слушая гудки, идущие после разрыва соединения, — гудки, которые дали ему ясно понять, что он не спал.
В семь тридцать утра вынул свою газету из почтового ящика на входной двери. Ему в глаза бросилась статья на первой полосе, заключенная в рамку:
ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ 3,5 БАЛЛОВ В ЛОС-АНЖЕЛЕСЕ
СООБЩАЕТСЯ О НЕБОЛЬШИХ РАЗРУШЕНИЯХ
По крайней мере, это было на самом деле. Кейт просмотрел этот рассказ — рассказ, знакомый каждому жителю Лос-Анжелеса, — ничего, кроме обычных ссылок на повреждения в Сан-Андреас и на то, что эпицентр землетрясения находился на территории Ланкастера. Сейсмологи повторяли предупреждение о том, что эти толчки могут быть лишь сигналом к более масштабному землетрясению, но эти слова тоже были вполне привычны для публикаций такого рода.
Кейт прочитал этот материал с чувством облегчения, и лишь когда он перевернул страницу, то обнаружил статью, которая действительно взволновала его. Она тоже была краткой, заключена в рамку и, судя по всему, в последнюю минуту была включена в блок новостей;
В ГЛЕНДЭЙАЕ УБИТ ПРОДАВЕЦ КНИГ Полиция расследует убийство Фредерика Т. Бекмана, 59 лет, который был зарезан насмерть прошлой ночью в своем доме по адресу: 1482 Уитсан Драйв, Глендэйл. Тело было обнаружено помощником шерифа Чарльзом Маклоем, который явился по вызову соседа, позвонившего в участок из-за шума и странных звуков в соседнем доме. Предположительно, напавший на Бекмана вошел через открытое окно в спальне и набросился на него, когда тот спал. Бекман, торговец редкими книгами и рукописями, большую часть своих документов хранил в комнате в стенном сейфе, который не был взломан.
Руки Кейта тряслись, когда он отложил газету; они продолжали трястись, когда он набирал номер Уэверли и слушал звук повторяющихся звонков.
По всей видимости, Уэверли уже ушел из дома, чтобы ранним рейсом отправиться в Бостон, но, возможно, еще оставалось время, чтобы поймать его в аэропорту. Кейт позвоним в международный аэропорт Лос-Анжелеса с просьбой вызвать Уэверли, но вежливый голос на другом конце линии сообщил ему, что рейс на Бостон вылетел по расписанию полчаса назад.
Итак, больше ничего не оставалось, кроме как ждать.
В первую очередь, однако, Кейт задернул шторы на окнах и запер все двери. Как только он это сделал, то почувствовал себя уверенней в этом ярком утреннем свете осеннего дня, поскольку громкий звук от запертых замков и задвинутых шпингалетов внушал спокойствие.
Спокойствие — и, все же, беспокойство. Поскольку этот звук вызывал в памяти другой — звук из телефонной трубки во сне, который не был сном.
Или был?
Прошло несколько часов, прежде чем Кейт заставил себя поднять одну из книг, одолженных ему Уэверли, — толстый засаленный экземпляр «Постороннего и других».
Он перелистал страницы, пока не добрался до сильно запомнившегося ему рассказа — «Заявление Рэндольфа Картера». Это был краткий отчет о походе повествователя и его друга Харли Уоррена на старинное кладбище. Целью Уоррена было вскрыть старую могилу, в которой, как он предполагал, скрыты странные тайны — секреты делать так, чтобы трупы никогда не разлагались. Это был типичный ранний рассказ, написанный в напыщенном стиле, которым тогда пользовался Лавкрафт, и который некоторые критики посчитали чрезмерно раздутым. И все же впечатления от его образности пробуждали ощущение ночного кошмара — присутствие в мире вещей, которые больше, чем жизнь, или — больше, чем смерть. Это было чувство, испытанное Кейтом прошедшей ночью и развеянное ярким дневным светом, которое теперь снова охватило его.