Конечно, здесь были и отличия. В рассказе предполагалось, что за мертвого ученого выдавала себя одна из крылатых тварей, а человеческие руки и лицо были отвратительной маскировкой.
Кейт помотал головой. Он был уверен, что не был введен в заблуждение каким-то чудовищем, явившимся извне, и шепчущим, имитируя человеческую речь. Но используя рассказ Лавкрафта как путеводитель, казалось, что потрясающе просто догадаться о том, что же произошло на самом деле.
Кто бы ни наблюдал за складом в Бостоне, он знал о присутствии там Уэверли и об открытии, которое он там сделал. Его телефон в отеле прослушивался, поэтому о том, что он отправил свою находку Кейту по почте, уже знали.
Возможно, за Уэверли следовали на самолете до Лос-Анджелеса; еще более вероятно, что туда было передано сообщение, и некто ожидал его прибытия здесь. Кейт вспомнил темнокожего человека и его автомобиль. Легко было ехать бок о бок с Уэверли незамеченным в темноте, чтобы на большой, обширной парковке ударить его и запихнуть тело в заднюю часть поджидающего минивэна.
Затем — телефонный звонок; хриплый голос, выдающий себя за Уэверли, придуманная история с несчастным случаем и приглашение прийти в гости с конвертом.
Все остальное становится на свои места: темнокожий человек, выдающий себя за мужчину- сиделку, а затем притворно и за самого Уэверли, чтобы заполучить конверт.
Но почему они сразу же не убили его? К чему это тщательно разработанное перевоплощение и фальшивое объяснение, данное шепчущим?
В голову пришло возможное объяснение. Кейт вспомнил, что голос в телефонной трубке говорил о «посылке», а не о конверте. Значит, они не были уверены в том, что именно Уэверли обнаружил на складе, и что более важно, они не знали точно, насколько хорошо Кейт осведомлен о находке. Именно поэтому темнокожий человек удалился — или сделал вид, что удаляется, — предоставляя Кейту возможность открыть конверт и продемонстрировать свою реакцию. Прежде чем убить его, они должны были убедиться, что он никому не говорил об этой находке.
Убедившись в этом, темнокожий человек готов был действовать. Но землетрясение, погубившее его, и оглушившее Кейта предоставило возможность подложному Уэверли скрыться. Вероятно, он думал, что Кейт тоже мертв; в любом случае, он уехал на своем минивэне. Вполне понятно, что внезапная паника, побудившая его к бегству, стала причиной того, что он забыл о сохранности содержимого конверта.
Но что это за люди, которые задумали и осуществили несколько убийств — Сантьяго, Бекмана и Уэверли? Было это действительно нечто вроде культа, описываемого в рассказах Лавкрафта, поклонение злу, которое и по сей день тайно обитает здесь, на земле?
Кейт принес чашку с кофе в гостиную, продолжая искать более рациональный ответ.
Предположить, что это была мистификация — не придуманная Лавкрафтом, но фанатичными и безудержными поклонниками его произведений?
Кейт вспомнил истории о ритуальных убийствах, практикуемых сатанистами, которые стремились к тому, чтобы их зверства выглядели, как дело рук самого дьявола. Это могло бы характеризовать подобных же душевнобольных поклонников, подражающих некоторым темам в произведениях Лавкрафта, сюжеты которых повествуют о смертях, — чтобы продублировать в жизни то, о чем написано в его рассказах. Разве Уэверли не упомянул как-то о некоем обществе под названием — Эзотерический Орден Дагона — имя, использовавшееся ужасными рыболикими последователями чудовищного культа в «Мороке над Иннсмутом» — людьми, которые вступали в связь с обитающими на дне моря чудовищами и у чьих потомков появлялся «иннсмутский взгляд»? Возможно, лавкрафтовский миф о Ктулху мог привлечь какую-то часть разочарованной молодежи; несколько лет назад даже существовала рок-группа под названием «Г. Ф. Лавкрафт». Галлюциногенные наркотики могли усиливать воздействие странных фантазий ГФА и подвигнуть неуправляемых наркоманов к тому, чтобы воплотить их в ужасную реальность.
Но никакое решение, однако, не может объяснить картину из «Модели Пикмана» или существование художника Аптона — реального прототипа персонажа из рассказа. Картина была написана в 1926 году — до того, как Лавкрафт открыто описал культ Ктулху и прежде чем кто-либо из представителей современной контркультуры появился на свет.