Он не любил кладбищ, но на сей раз вид его был благоприятен — это обозначало, что он приближается к цели своей поездки. Он повернул налево и подъехал к небольшому дому, расположенному на противоположной стороне улицы; он въехал на обочину и затормозил.
Минуту спустя, он звонил в дверь дома № 1112 на Парклэнд Плэйс.
Наверху в окне зажегся свет, осветив вход, а затем из-за двери послышался голос:
Да, кто там?
Марк.
Дверь отворилась, и наружу выглянула Лорел Колман. Она была в халате; волосы собраны на макушке; судя по всему, она уже готовилась отправиться в постель, и на ее коже оставались следы очищающего крема. Но даже без макияжа внешность прекрасно сложенной худенькой брюнетки и немного раскосые глаза с сапфировым блеском производили яркий экзотический эффект.
В ее глазах читалась тревога.
Что ты здесь делаешь так поздно?
Впусти меня.
Конечно, входи, — Лорел отступила в сторону, позволяя ему пройти. — Но скажи мне…
Позже. У тебя есть аспирин?
Садись. Я сейчас принесу.
Она проводила его в гостиную, затем исчезла и через минуту появилась снова с двумя таблетками в одной руке и стаканом с водой в другой.
После того, как Марк проглотил таблетки и запил их, девушка пристально поглядела на него, нахмурившись.
В чем дело? — сказала она.
Да ни в чем. Просто очередная головная боль.
Марк, тебе и вправду надо обратиться к врачу. Помнишь, ты обещал?
Я знаю, — он кивнул. — Времени не было.
Ты собирался позвонить мне вечером, — пробормотала она. — Что случилось?
Он рассказал ей обо всем; она слушала внимательно, не прерывая.
Это из-за Мойбриджа я так расстроен, —- сказал Марк. — Ты знаешь, как мы были близки. Он же забрал меня из сиротского приюта, когда мне было всего три года, и привел меня в свой дом, как будто был моим настоящим отцом…
Лорел бросила на него быстрый взгляд.
А ты уверен, что это не так? Мне иногда хотелось, чтобы он действительно им был, но это невозможно. Как-то, несколько лет назад, когда мне было четырнадцать или пятнадцать, я напрямую спросил его. Мне стоило набраться смелости, чтобы задать такой вопрос, но ему, должно быть, было еще сложнее мне ответить.
Он «голубой»?
Марк покачал головой.
Стерильный. Какая-то детская болезнь — то ли свинка, то ли скарлатина. Именно поэтому он никогда не женился. И я полагаю, что это было одним из мотивов того, что он стал моим опекуном. В годы сразу после большого землетрясения множество детей остались без родителей — иногда брошенные на пороге. Сиротские приюты были переполнены, и власти начали активно развивать программу поиска приемных родителей. Мойбридж был одним из тех, кто отозвался, и я счастлив, что он выбрал меня.
Тогда ты и вправду ничего не знаешь о своем происхождении?
Ни капельки. Моя фамилия Диксон это девичья фамилия матери Мойбриджа. Он сделал ее моей совершенно легально, когда взял меня на воспитание. Его прежний дом находился в Лос-Фелисе, и его домохозяйка, миссис Граймс, присматривала за мной. Это были годы, когда он выстраивал свою юридическую практику, но у него всегда находилось время для меня. Как уже было сказано, я был счастлив.
Я помню, как он был доволен, когда я поступил на отделение журналистики в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. У него были некоторые связи в центре города, и он помог мне с документами, когда я окончил университет. Затем он купил новый дом, а я переехал в собственную квартиру. Но я не испытывал тяжелых чувств; он постоянно поддерживал меня в желании жить самостоятельной жизнью. Мы продолжали общаться,
И если у меня возникала какая-то проблема, он всегда был готов мне помочь. До тех пор, пока не случилась вся эта история с Черным Братством…
Лорел помрачнела.
Я никогда не читала его книгу, но из того, что ты мне рассказывал, он, вероятно, много работал над ней.
Это верно. Он начал свои исследования, еще когда я учился в школе. Чтобы завершить ее, ему потребовались годы.
Я понимаю, — Лорел задумчиво посмотрела. — Но что подвигло его на это, в первую очередь? Может, у него были друзья, интересующиеся этими вопросами, или кто-то, предложивший ему написать эту книгу?
Нет, я ничего такого не знаю. Но в то время, когда он работал над ней, он редко говорил о чем- либо другом. Ко времени, когда он поставил последнюю точку, в его профессиональной практике возникли затруднения, — более молодые партнеры в офисе стали занимать ведущие позиции. Затем, когда книга была опубликована, он, казалось, утратил к ней всякий интерес. Он вернулся к своему бизнесу, купил этот новый дом и поселился там. Я не думаю, что кто-то из нас упоминал о Лавкрафте до вечера. — Марк повертел пустой стакан между пальцами. — А сейчас внезапно все как будто взорвалось. Угрозы. Предупреждения. Почему?